"Поппи Брайт. Рисунки на крови" - читать интересную книгу автора

высвободился из маминых рук и широким шагом идет по трассе - прочь от
машины, прочь от города. Мама спешит следом - не то чтобы бежит, но быстро
идет. Притянув поближе Диди, Тревор заставил себя не смотреть,
сосредоточиться на словах и картинках и возникающих из них историях.
Спустя несколько страниц стало проще: весь комикс был о Мистере
Натурале, его любимом персонаже. Старый мудрец хиппи утешил его, заставил
забыть о гневе папы и боли мамы, заставил его забыть о том, что слова он
читает вслух для Диди. История увела его за собой.
Кроме того, он знал, что они вернутся. Они всегда возвращались.
Родители ведь не могут просто взять и уйти, оставив тебя на заднем сиденье,
особенно если скоро стемнеет, особенно если ты в чужом месте и негде спать и
тебе только пять лет.
Ведь не могут же?
Мама с папой теперь уже далеко - две маленькие фигурки, жестикулирующие
па фоне неба. Но Тревор видел, что они перестали удаляться, а просто стоят
на месте. Да, ссорятся. Да, кричат, наверное. Возможно, плачут. Но не
уходят.
Тревор перевел взгляд на страницу и вновь нырнул в рассказ.
Как выяснилось, никуда они не.поедут. Папа вызвал механика, невероятно
высокого худого молодого человека - почти подростка с виду - с таким же
длинным, бледным и добрым лицом, как у Человека на Луне. Ярко-оранжевой
нитью на кармане засаленного комбинезона у него было вышито самое
невероятное имя: Кинси.
Кинси сказал, что у "рэмблера" полетела тяга - странно, что этого не
случилось еще в Новом Орлеане, - и если они не намерены выбросить на этот
старый усталый мотор еще пару сотен долларов, они вполне могут столкнуть
машину с дороги и поздравить себя, что сломались так близко от города. В
конце концов, сказал Кинси, им придется здесь на какое-то время остаться.
Папа помог ему откатить машину вперед па пару футов, так чтобы она
полностью сошла с асфальта. Ее двухцветный корпус - поблекшая лазурь над
пыльной полосой хрома, а низ - грязно-белый, - провис на колесах. Тревор
подумал, что "рэмблер", похоже, умер. Лицо папы было очень бледным, почти
синеватым, и покрытым маслянистым на вид потом. Когда он снял очки, Трс-вор
увидел у него под глазами размытые лиловатыс круги.
- Сколько мы вам должны? - спросил папа, и по его голосу было очевидно,
что он страшится ответа.
Кинси поглядел на маму, на Тревора, на Диди у мамы на руках, на их
одежду и пожитки, сваленные на заднем сиденье, па вещмешки, выпирающие
из-под подвязанной бечевкой крышки багажника, на три матраца, привязанные
веревкой к крыше. Его быстрые голубые глаза, настолько же яркие, насколько
светлыми были глаза Тревора и его папы, казалось, с одного взгляда ухватили
суть.
- За то, что выбрался сюда? Ничего. Мое время не столь уж ценно,
поверьте.
Потом он слегка склонил голову, чтобы заглянуть в лицо папе, чем
напомнил Тревору любопытного жирафа.
- Но я точно вас не знаю? Вы, случаем... не... не Роберт Мак-Ги?
"Карикатурист, взорвавший черепушку американского андеграунда", по словам
самого святого Крамба?.. Но нет, конечно же, нет. Только не в Потерянной
Миле. Как глупо с моей стороны, извините.