"Иосиф Бродский. Проза и эссе (основное собрание)" - читать интересную книгу автора

Возможно, термин "развитие" неприменим к поэту монталевской
чувствительности, хотя бы потому, что он подразумевает линейный процесс;
поэтическое мышление всегда имеет синтезирующее качество и применяет - как
сам Монтале выражает это в одном из своих стихотворений - что-то вроде
техники "радара летучей мыши", то есть когда мысль охватывает угол в 360
градусов. Также в каждый момент времени поэт обладает языком во всей его
полноте; отдаваемое им предпочтение архаическим словам, к примеру,
продиктовано материалом его темы или его нервами, а не заранее выношенной
стилистической программой. То же справедливо и для синтаксиса, строфики и
т.п. В течение шестидесяти лет Монтале удавалось удерживать свою поэзию на
стилистическом плато, высота которого ощущается даже в переводе.

"Новые стихи" - по-моему, шестая книга Монтале, выходящая
по-английски. Но в отличие от предыдущих изданий, которые стремились дать
исчерпывающее представление обо всем творчестве поэта, эта книга включает
только стихи, написанные за последнее десятилетие, совпадая, таким образом,
с последним (1971) сборником "Сатура". И хотя было бы бессмысленно
рассматривать эту книгу как окончательное слово поэта, тем не менее - из-за
возраста автора и объединяющей ее темы смерти жены - каждое стихотворение
до некоторой степени сообщает атмосферу конечности. Ибо смерть как тема
всегда порождает автопортрет.
В поэзии, как и в любой другой форме речи, адресат важен не менее, чем
говорящий. Протагонист "Новых стихов" занят попыткой осмыслить расстояние
между ним и "собеседницей" и затем угадать, какой бы ответ "она" дала, будь
"она" здесь. Молчание, в которое его речь по необходимости была направлена,
в смысле ответов косвенно подразумевает больше, чем допускает человеческое
воображение, - и это обстоятельство наделяет монталевскую "ее" несомненным
превосходством. В этом отношении Монтале не напоминает ни Т.С.Элиота, ни
Томаса Харди, с которыми его часто сравнивали, но скорее Роберта Фроста
"нью-гэмпширского периода" с его представлением, что женщина была сотворена
из мужского ребра (иносказательное для сердца) не для того, чтобы быть
любимой, не для того, чтобы любить, не для того, чтобы быть судимой, но для
того, чтобы быть "твоим судьей". Однако, в отличие от Фроста, Монтале имеет
дело с такой формой превосходства, которая есть fait accompli -
превосходство in absentia, - и это пробуждает в нем не столько чувство
вины, сколько сознание отъединенности: его личность в этих стихотворениях
была изгнана во "внешнее время".
Поэтому это любовная лирика, в которой смерть играет приблизительно ту
же роль, какую она играет в "Божественной Комедии" или в сонетах Петрарки
мадонне Лауре: роль проводника. Но здесь по знакомым строкам движется совсем
иная личность; его речь не имеет ничего общего со священным предвкушением. В
"Новых стихах" Монтале демонстрирует такую цепкость воображения, такую жажду
обойти смерть с фланга, которая позволит человеку, обнаружившему по прибытии
в царство теней, что "Килрой был здесь", узнать свой собственный почерк.
Однако в этих стихах нет болезненного очарования смертью, никакого
фальцета; о чем поэт говорит здесь - так это об отсутствии, которое
проявляется в таких же точно нюансах языка и чувства, которыми когда-то
обнаруживала свое присутствие "она", языка близости. Отсюда чрезвычайно
личный тон стихотворений: в их метрике и выборе детали. Этот голос
говорящего - часто бормочущего - про себя вообще является наиболее яркой