"Герман Брох. Лунатики II 1903 - Эш, или Анархия ("Лунатики", #2) " - читать интересную книгу автора

скорлупа ореха, и она ограничилась только тем, что презрительно сплюнула
себе под ноги; затем она спустилась в забегаловку, а за ней плелась плачущая
служанка.
Когда она вошла в общий зал, где в воздухе уже висели клубы густого
табачного дыма, ее охватило - как это случалось почти ежедневно - то
пугающее оцепенение, которое, хотя и с трудом, можно было понять, но стоило
больших усилий его преодолеть. Она подошла к зеркалу, механически ощупала
свою прическу, похожую на белую сахарную голову, привела в порядок одежду и,
лишь убедившись в том, что ее внешность производит благоприятное
впечатление, успокоилась. Теперь она уже различала среди своих гостей
знакомые лица, и хотя на напитках можно было заработать куда больше, чем на
закусках, она все-таки больше радовалась тем, кто приходил покушать, чем
тем, кто предпочитал выпить, Она вышла из-за стойки и направилась к
столикам, интересуясь, вкусно ли приготовлено. И с определенным
удовлетворением она подозвала к себе официантку, когда один из гостей
попросил заказ повторить, Да, кухня матушки Хентьен - это то, что следует
попробовать.
Гейринг был уже там; его костыли стояли рядом с ним; мясо на тарелке он
разрезал на маленькие кусочки и механически его разжевывал, придерживая
левой рукой одну из тех социалистических газет, целые пачки которых всегда
торчали из его карманов, Госпоже Хентьен он был по душе, с одной стороны,
потому, что он, как калека, не был настоящим мужчиной, с другой - потому,
что он приходил сюда не в поисках приключений, и не для того, чтобы
нализаться, и не из-за девочек, а просто потому, что его дело требовало
сохранения контакта с моряками и портовыми рабочими; но главная причина ее
симпатии к нему состояла в том, что каждый вечер он питался в ее заведении и
всегда хвалил то, что приготовлено. Она подсела к нему "Эш уже здесь? --
спросил Гейринг-- Он получил место в Мангейме, с понедельника уже должен
приступать к работе". "Это вы ему все организовали, господин Гейринг",--
констатировала госпожа Хентьен. "Нет, матушка Хентьен, обеспечивать
устройство на работу-- это еще пока выше наших возможностей нет, пока еще
нет... Но я навел, так сказать, Эша на след. Почему бы и не помочь такому
молодцу, даже если он и не причислен к нашей организации". Матушка Хентьен
проявила поэтому поводу не столь большое участие: "Кушайте, кушайте на
здоровье, господин Гейринг, я намерена угостить вас еще кое-чем". И она
пошла к стойке, чтобы принести на тарелке довольно тонко нарезанный кусочек
колбасы, который она украсила стебельком петрушки. Морщинистое лицо
сорокалетнего ребенка по имени Гейринг благодарно улыбнулось ей,
продемонстрировав плохие зубы, он коснулся ее белой пухловатой руки, которую
она сразу же несколько нервно одернула.
Позже подошел Эш. Гейринг оторвался от газет и выдал: "Поздравляю,
Август", "Благодарю,-- ответил Эш,-- ты, стало быть, уже знаешь, все прошло
без сучка и задоринки, сразу же прислали ответ, что берут. Так что --
большое спасибо, что ты мне подсказал, куда обратиться". Но черты его лица
сохраняли задеревеневшее выражение недовольства. "Да не за что,-- ответил
Мартин и крикнул в направлении стойки: - У нас тут завелся теперь новый
господин казначей", "Удачи вам, господин Эш",-- сухо отозвалась госпожа
Хентьен, но затем все же вышла из-за стойки, подошла и подала ему руку. Эш,
которому не терпелось показать, что не все является заслугой Мартина, достал
из нагрудного кармана отзыв: "Все, конечно же, было бы куда сложней, если бы