"Герман Брох. Лунатики II 1903 - Эш, или Анархия ("Лунатики", #2) " - читать интересную книгу автора

плохие последствия; он ощущал нависшую над собой судьбу, поднявшую копье
грозящей кары и готовую пронзить его, если он и дальше будет вести себя
подобно свинье, он чувствовал, что должен сохранить верность кому-то, не
зная, правда, кому.В то время как Эш ощущал уколы совести на своей спине, да
так отчетливо, что уж было подумал, не протянуло ли его холодным сквозняком,
и вечером растирал спину, насколько мог достать, кусачей жидкостью, матушка
Хентьен обрадовалась обеим открыткам, которые он ей послал, и до того, как
они будут помещены для окончательного хранения в альбом с видовыми
открытками, вставила их в раму, обрамлявшую зеркало за стойкой. По вечерам
же она доставала их оттуда и показывала своим постоянным посетителям. Не
исключено, что делала она это еще и потому, чтобы никто не мог обвинить ее в
том, что она втайне переписывается с каким-то мужчиной: если она пускала
открытки по кругу, то это значило, что они уже предназначены не для нее, а
для забегаловки, которую она чисто случайно олицетворяет. Поэтому ей
показалось вполне справедливым, когда Гейринг взял на себя заботы о том,
чтобы дать ответ Эшу, но она не могла допустить, чтобы господин Гейринг
тратился, более того, на следующий день она сама купила особенно красивую,
так называемую панорамную открытку, которая была в три раза длиннее обычной
почтовой карточки и на которой во весь размах была представлена панорама
Кельна с набережной темно-синего Рейна и где имелось достаточно места для
множества подписей. Сверху она написала "Большое спасибо от матушки Хентьен
за прелестные открытки", Затем Гейринг скомандовал: "Сначала дамы", и свои
подписи поставили Хеде и Туснельда. Ну а затем последовали имена Вильгельма
Лассмана, Бруно Мэя, Хельста, Вробека, Хюльзеншмипа, Джона, было там имя
английского монтера Эндрю, рулевого Винга-ста и, наконец, после еще
нескольких имен, которые можно было с трудом разобрать, стояло имя Мартина
Гейринга. Затем Гейринг надписал адрес "Господину Августу Эшу, старшему
складскому бухгалтеру, экспедиционный склад АО "Среднерейнское пароходство",
Мангейм" и передал открытку госпоже Хентьен, которая, внимательно прочитав,
открыла выдвижной ящик кассы, чтобы достать из сплетенной из проволоки
шкатулки, в просторной емкости которой хранились банкноты, почтовую
штемпельную марку. Тут большая открытка со множеством подписей едва не
показалась ей слишком уж большой честью для Эша, который, увы, никак не
относился к числу лучших посетителей ее заведения. Но она во всем, что
делала, стремилась к совершенству, а поскольку на большой открытке осталось,
невзирая на множество имен, так много пустого места, что это не только
оскорбляло ее чувство красоты, но и давало желаемую возможность указать Эшу
на его место, позволив заполнить пустующее место подписью человека более
низкого положения, матушка Хентьен отнесла открытку на кухню, дав
расписаться на ней служанке, чем смогла доставить и ей благоговейную
радость.
Когда она вернулась в зал, то Мартин уже сидел на своем обычном месте в
углу рядом со стойкой, углубившись в чтение одной из своих социалистических
газет. Госпожа Хентьен подсела к нему и шутя, как она это часто делала,
сказала: "Господин Гейринг, вы можете дискредитировать мое заведение, если
будете здесь постоянно читать свои крамольные газеты". "Да меня самого в
достаточной степени бесят эти газетные писаки,-- раздалось в ответ,-- наш
брат может делать дело, а эти же распространяют всякую чушь". Госпожа
Хентьен в очередной раз испытала чувство определенного разочарования
Гейрингом, потому что она все еще ждала от него уничтожающих и пропитанных