"Шарлотта Бронте. Городок" - читать интересную книгу автора

своему дому, невозможно обнаружить столь явных признаков ностальгии, как на
этом детском личике. Казалось, она на глазах стареет и превращается в
какое-то неземное существо. Мне, Люси Сноу, неведома такая напасть, как
пылкое и неукротимое воображение, но каждый раз, когда я входила в комнату и
видела, как она одиноко сидит в углу, положив голову на крохотную ручку,
комната эта представлялась мне населенной не людьми, а призраками.
Когда же я просыпалась лунной ночью и взгляд мой падал на резко
очерченную фигурку в белом, когда я следила, как она, стоя на коленях в
постели, молилась с истовостью ревностного католика или методиста{24}, меня
начинали одолевать мысли, которые, хотя сейчас мне уже трудно передать их с
точностью, едва ли были более разумными и здравыми, чем мысли, терзавшие
мозг этого ребенка.
Она так тихо шептала молитвы, что мне редко удавалось уловить хоть
слово, а иногда она молилась молча; в тех редких случаях, когда до меня все
же долетали отдельные фразы, в них слышались одни и те же слова: "Папа,
милый папа!"
Думаю, что эта девочка принадлежала к натурам, одержимым одной идеей.
Признаюсь, я всегда считала склонность к мономании самой мучительной из всех
присущих роду людскому.
Можно лишь предполагать, к чему могли бы привести все эти тревожные
переживания, но ход событий внезапно изменился.
В один прекрасный день миссис Бреттон лаской уговорила девочку покинуть
ее обычное место в углу, усадила на диван у окна и, чтобы занять ее
внимание, велела наблюдать за прохожими и считать, сколько женщин проходит
по улице за некий промежуток времени. Полли сидела с равнодушным видом,
изредка поглядывая в окно, и прохожих не считала, как вдруг я, внимательно
наблюдая за ней, увидела, что взгляд ее совершенно преобразился. Эти так
называемые чувствительные натуры, способные на непредсказуемые и рискованные
поступки, нередко кажутся странными тем, кого более спокойный темперамент
удерживает от участия в их несуразных выходках. Ее неподвижный мрачный взор
мгновенно оживился, глаза загорелись, наморщенный лобик разгладился,
безучастное и печальное лицо осветилось и повеселело, грусть сменилась
нетерпением и страстной надеждой.
- Наконец-то! - воскликнула она.
В мгновение ока вылетела она, подобно птице или стреле, из комнаты. Не
знаю, как ей удалось отворить парадную дверь, возможно, она была открыта или
там оказался Уоррен и исполнил ее, по всей вероятности, достаточно
запальчивое приказание. Спокойно глядя в окно, я увидела, как она в своем
черном платье и отделанном тесьмой фартучке (она питала отвращение к детским
передникам) мчится по улице. Я было отвернулась от окна, чтобы сообщить
миссис Бреттон, что Полли в безумном состоянии выскочила на улицу и что ее
необходимо тотчас же догнать, как заметила, что кто-то подхватил на руки и
понес девочку, скрыв ее от моего спокойного взора и от удивленных взглядов
прохожих. Этот добрый поступок совершил какой-то джентльмен, и теперь,
накрыв ее своим плащом, он шел к дому, откуда, как он приметил, она
выбежала.
Я решила, что он оставит ее на попечении слуги, а сам удалится, но он,
немного помедлив внизу, поднялся по лестнице.
Прием, оказанный ему миссис Бреттон, свидетельствовал о том, что они
знакомы: она узнала его и пошла ему навстречу, причем было заметно, что она