"Питер Брук. Пустое пространство " - читать интересную книгу автора

изменились, и дело тут не только в моде. То есть не только в том , что 50
лет назад публика предпочитала один вид театра , а сейчас драматург ,
который хочет "Идти в ногу со временем" , должен найти новые средства.
Основное различие состоит в том , что на протяжении многих лет авторы
легко добивались успеха, использую для этого те способности, которые не
имели прямого отношения к драматургии. Если человек "умел писать", иными
словами, умел ловко и изящно нанизывать слова и фразы, считалось , что он
может вполне успешно работать в театре. Если человек мог придумать острый
сюжет , с неожиданными поворотами действия и проявить то, что называется
"пониманием человеческой природы" , этого уже довольно, чтобы пророчить ему
блестящую карьеру. Теперь такие пресные достоинства , как профессиональный
навык , удачная интрига , эффектные занавесы и броский диалог, полностью
обесценены . Более того, телевидимние приучила зрителей всех классов всего
мира мгновенно оценивать увиденное - как только ситуация возникает на экране
,- поэтому сейчас средний взрослый зритель в состоянии самостоятельно судить
об отдельных сценах и характерах и больше не нуждается в описаниях и
объяснениях "умелых профессионалов". Непрекращающаяся дискредитация тех
сторон драматургии , которые не имеют непосредственного отношения к театру
помогают более правильной оценки других ее качеств - действительно более
тесно связанных именно с театром и существенных именно для него. Исходя из
того , что сценаэто сцена, а не просто удобное место для разыгрывания
инсцинированных поэм, лекций или рассказов, мы должны признать, что
жизнеспособность слова произнесенного на сцене, определяется только одним:
рождает оно отклик на данной сцене , в данных сценических обстоятельствах
или нет. Другими словами , хотя драматург привносит в работу свою личную ,
окрашенное премьерами окружающей его жизни - пустая сцена вовсе не башня из
слоновой кости ,- его выбор предмета , его восприятие ценностей интересны
только в той степени , в какой они выражены на языке театра. Это становится
особенно интересно всякий раз, когда драматург по моральным или политическим
соображениям пытается использовать пьесу в качестве рупора своих идей.
Независимо от ценности его идей воздействие пьесы на зрителей в конечном
итоге определяется лишь ее драматургическими достоинствами.
Современный автор, который видит в традиционных театральных формах
что-то вроде автофургона для доставки своих идей, неизбежно попадает
впросак. Такой взгляд был оправдан до тех нор, пока зрители воспринимали
традиционные формы как нечто живое.
Поскольку в наше время ни о дна из этих форм не сохранила своего
значения. лаже тот драматург, которого интересует не театр. как таковой, а
только то, что он хочет сказать, вынужден начинать с азов , вынужден
задуматься над природой сценической выразительности. Другого пути нет, если
только драматург не согласен путешествовать в подержанном автомобиле с
чихающем мотором, на котором он вряд ли доедет туда , куда хочет. В данном
конкретном случае драматург сталкивается с теми же трудностями, с которыми
сталкивается режиссер.
Когда я слышу, как режиссер бойко заявляет, что он слуга автора и
хочет, чтобы пьеса говорила сама за себя, я заранее отношусь к нему с
недоверием, потому что добиться этого необычайно трудно. Если вы
ограничитесь тем. что предоставите пьесе возможность говорит может случится
что она не издаст не звука. Тот кто хочет чтобы пьеса была услышана, должен
заставить ее зазвучать. Это требует большой, тщательно продуманной работы