"Лилиан Джексон Браун. Кот, который свихнулся на бананах ("Кот, который..." #27) " - читать интересную книгу автора

- Поговаривают о книге, посвященной Хиббард-Хаузу как памятнику
архитектуры.
- Такая книга будет мне очень по душе, и единственный человек, кому я
доверила бы её написание, это вы, мистер К.
- Зовите меня, пожалуйста, Квилл, потому что я намерен называть вас
Вайолет.
- В таком случае позвольте задать вам вопрос Вы когда-нибудь выступали
на сцене? Ваш хорошо поставленный голос наводит на мысль о театральном
прошлом.
Польщённый таким комплиментом, но желая сохранить непринужденный тон
беседы, он ответил:
- Да, в школе я был самым молодым королем Лиром в анналах шекспировских
постановок. И - чудо из чудес! - никто не смеялся над моей седой бородой.
- Потому что вы были искренни. А на профессиональной сцене вы себя
когда-нибудь пробовали?
- На профессиональной - нет. В колледже -да, участвовал в нескольких
постановках, но потом переключился на журналистику. Правда, недавно я узнал
некоторые подробности, говорящие, что дар актёра заложен в моих генах. Мой
отец - он умер ещё до моего рождения - был актером странствующей труппы и
играл в Чикаго, когда моя мать познакомилась с ним. Он исполнял главную роль
в очень тяжёлой, по определению моей матери, русской пьесе.
- И, без сомнения, это была пьеса Горького "На дне" - лучшая его пьеса
и единственная, которая тогда шла по всей Америке.
- Вот как?! - воскликнул Квиллер, поражённый. - Тогда послушайте. Через
двадцать лет, в колледже, я играл Сатина, этого философствующего босяка. В
последнем действии у него большая, исполненная глубокого драматизма сцена. И
вот, когда я, яростно жестикулируя, произносил это полный страсти монолог, у
меня внезапно возникло странное чувство, дежавю, от которого мурашки
побежали по коже. И только совсем недавно в переписке моей матери той поры я
наткнулся на упоминание "тяжёлой русской пьесы".
- А вы помните что-нибудь из этой роли?
- Немногое. - И, подумав мгновение, поднялся и произнёс в манере,
которую сам называл "голосом для Карнети-холла": - "Дубье... молчать о
старике!.. Ты - ничего не понимаешь... Вы тупы, как кирпичи!.. Я - знаю
ложь! Кто слаб душой... и кто живёт чужими соками - тем ложь нужна. А кто
сам себе хозяин... кто независим... - зачем тому ложь? Правда - бог
свободного человека... Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если
порядочные люди... говорят, как шулера?"
Квиллер посмотрел на свои руки, словно вспоминая те жесты, которые
сопровождали эти слова.
- Браво! - вскричала Вайолет. - Браво! Вы заразили меня вашим чувством.
Примчался Данди - посмотреть, что происходит.
- Вы интересуетесь драмой? - спросил Квиллер.
- Драма и поэзия - те два предмета, которые составляли мою
специальность. - И тут же, бросив на него лукавый взгляд, добавила: - А
после короля Лира вы ничего из шекспировского репертуара не играли?
Весёлый огонек мелькнул в её глазах, и Квиллер внезапно обнаружил, что
они - фиалковые. Это их естественный цвет? Или, может быть, Вайолет носит
контактные линзы? Кажется, у Элизабет Тейлор фиалковые глаза. У Юм-Юм
голубые глаза с фиалковым оттенком. Стряхнув с себя наваждение, он отвечал: