"Паскаль Брюкнер. Похитители красоты" - читать интересную книгу автора

листья на которых уже тронула желтизна. Тротуары были горячие, асфальт
плавился и лип к подошвам, город томился, дыша тропической влажностью, -
чем не экзотика! Париж был для меня вместилищем великолепия и энергии, в
этом городе эмоции всегда били во мне через край. И надо же было во всей
столице выбрать тог" единственного, ветреника и лгуна, который теперь,
когда я отпустила его ненадолго одного, непременно мне изменит. От этой
мысли как клещами сжало желудок, перехватило дыхание. Я вцепилась в руль и
остановилась во втором ряду, чтобы отдышаться. Сзади загудели, и понеслась
ругаю. Я обливалась потом, левую ногу свело судорогой. Я знала наверняка:
ему только дай волю, будет клеиться к незнакомым девицам и укладывать их в
постель. Он и не подумал предложить остаться со мной, отсрочить свой
отъезд. Я поставила машину на стоянке перед папертью собора Парижской
Богоматери и знакомым путем направилась в отделение "Скорой помощи"
больницы Отель-Дье [старейшая больница в Париже, на острове Сите, рядом с
собором Парижской Богоматери].
Не успела я войти, как на меня вновь накатил страх. Несмотря на
роскошно отделанный холл и аккуратный внутренний двор с французским
садиком, повсюду ощущалась болезнь. В этом памятнике старины, смахивающем
немного на казарму и немного на монастырь, есть что-то суровое, сама т
знаю почему, но от него у меня леденеет кровь. Рядом с овеянным славой
собором Парижской Богоматери Отель-Дье - подлинно собор нищеты, как
магнитом притягивающий обездоленных. Чтобы выстоять в этом пристанище
невзгод, требовалась бодрость духа, которой у меня не было. Я с ужасом
думала о том, что меня ждет: стены, сочащиеся болью, койки, с которых
несутся стоны, жуткие инструменты хирургов - пилы, щипцы, скальпели,
полный арсенал потрошителей. Здесь бродила смерть и словно насмехалась над
теми, кто боролся с нею; новейшие технологии были ей нипочем, она
приходила за каждым в назначенный час.
Чтобы представить себе, как легко было выбить меня из колеи в те дни,
поймите вот что: я не только осталась одна без Фердинанда, я слонялась как
неприкаянная по полупустому городу, среди ошалевших иностранцев, ничего не
соображающих от жары горемык и спекшихся на солнце клошаров, пока вся
Франция гуляла и веселилась. Я одна, а страждущих несметные полчища, и все
на мою голову: они будут рваться на прием; а я изволь выслушивать
рассуждения меланхоликов и бред сумасшедших. Работать, когда другие
развлекаются, и уехать, когда большинство приступит к работе, - такой
игрой на контрасте я мотивировала свое решение остаться на праздники в
Париже. Хвалилась близким: мол, оттягивать удовольствие - для меня особый
смак. На самом же деле я бы все отдала, чтобы быть сейчас вместе с
остальными на пляжах. Дежурить на Успение я вызвалась из-за нехватки
денег. Я интерн, закончила медицинский факультет и в двадцать шесть лет
начала специализацию по психиатрии. Вдобавок мне всегда тревожно в
праздники: это разрыв в нормальном течении дней, брешь во времени,
лишающая его сути, Я заранее страшилась этого провала в три бессонные
ночи. Когда город полон, легче: найдется кто-нибудь, не даст пропасть. Но
сейчас все мои друзья разъехались, а родные вообще жили за границей. Меня
ждал комендантский час праздничного уик-энда.
Одно хорошо в отделении "Скорой помощи": оно представляет собой
маленькую автономию в огромном больничном царстве. Здесь ты сам себе
хозяин; отчитываться, конечно, надо, но косвенно. И мне не придется иметь