"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу автора

руки потеряли чувствительность; и странная безысходная усталость навалилась
на него. Он проговорился Лидии?... И теперь все равно слишком поздно? Так не
проще ли отцепиться и - вниз головой?... "Идиот, - прошептал он зажатыми
между рукавами кожанки губами, - если ты ей проговорился, то самое главное -
успеть предупредить своих. Лучше уж попасться живым, чем свернуть себе шею
по доброй воле!"
Он осторожно приподнялся на локтях и коленях; под резким ветром и
слепящим дождем, цепляясь непослушными руками за какие-то непонятные острия
и зубцы, стал ощупью карабкаться по крутому ледяному откосу - чудовищно
высоко над будничными городскими улицами. Упершись ногами в выступ мансарды,
он остановился перевести дух. "Романтика, - процедил он сквозь зубы,-
романтическая игра в солдаты и разбойники. К черту романтическую шелуху! Это
работа, просто работа, которая должна быть сделана. Проклятая, идиотская
работа, такая же, как стрелять в людей. Но она должна быть сделана. Давай
дальше!" - скомандовал он.
Наконец он взобрался на гребень крыши и пополз на четвереньках по узкой
плоской верхушке. Ветер налетал бешеными шквалами, то и дело приходилось
останавливаться и ложиться плашмя, и все же он на удивление быстро и
уверенно продвигался вперед, чуть ли не мгновенно очутился у поворота крыши
и пошел дальше по боковой части здания, где ветер дул ему в спину и можно
было стать во весь рост. Добравшись до фронтона, он стал скользить на животе
вниз, пока не наскочил на водосточную трубу, которая спускалась на плоскую
кровлю низкого здания мастерских. Оттуда он без особого труда сможет
спрыгнуть на землю. Квартал этот он заранее обошел и осмотрел, маршрут был
продуман, теперь все зависело от того, выдержит ли его труба. Спустив ноги,
он услышал как будто треск ломающегося льда и, скользя на бешеной скорости
вниз сквозь тьму, отчаянно воззвал к неведомым высшим силам, моля, чтобы
труба не подвела, после чего благополучно приземлился на крыше мастерских и
желчно усмехнулся, адресуясь к неведомым силам и собственному страху.
Одновременно его ступившие на крышу ноги с дьявольской точностью включили
серию пронзительно-резких протяжных звуков - словно стальное лезвие
механической пилы вонзилось в него, кромсая длинными зубьями мышцы и нервы.
Сирена! - сказал он себе, повис на карнизе и отпустил руки, но тотчас
спохватился и сделал немыслимую попытку повернуть прямо на лету, в воздухе -
не туда, вот идиот! - и тут асфальтированный двор подпрыгнул и со всего маху
врезался ему в подошвы. И он опрокинулся на спину, и снова вскочил на ноги,
и заметался вдоль стены дома, как крыса, и перед ним разверзлась вдруг
черная яма, и он нырнул в нее головой - а дальше было падение в грохочущую
бездну, где тяжелые круглые комья сыпались со всех сторон, ударяя в затылок
и в спину, норовя погрести его под собой. "Помогите!" - задушенно крикнул он
и низвергся через люк времени прямо в ад: тринадцатилетний мальчишка,
запертый в аду, оставленный наедине с гневом божьим на целую ночь. Потом,
достав ногами дно и выбравшись из-под комьев, он стоял с пистолетом на
изготовку и ждал криков, топота бегущих ног. Но никто не появился. Черная
лавина у него над головой успокоилась, лишь местами продолжая нерешительно
обваливаться. Холодная испарина покрыла его тело.
Он взял в руку округлый ком. Прессованный торф, догадался он, и
одновременно до него дошло, что сирена была никакая не сирена, а вопли самых
обыкновенных котов, нашедших приют на плоской крыше под фронтонной стеной.
Ну и ну, пары блудливых котов оказалось достаточно, чтобы он потерял всякое