"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу автора

мне "вы", или "ты", или "Мас", только не "господин".
- Госпожа велела...
- Мало ли что она велела. Я вам не господин!
В следующий раз она все равно назовет меня господином, подумал он и,
махнув рукой, погрузился опять в глубь кресла. И не только потому, что Дафна
так распорядилась, - так повелевает ей достоинство прислуги, мечтающей о
настоящих господах. Глядя, как белая наколка на гладко причесанных выцветших
волосах кивает и кивает у его ног, он вспомнил поместье, купленное Габриэлем
в начале войны. Мария попала туда ребенком и прожила там всю жизнь, пока не
превратилась в существо без возраста и пола, она тенью бродила по дому и
была хранительницей ключей от господского бельевого шкафа, на чердаке у нее
была скромная девическая светелка с комодом, застланным вышитой
напрестольной пеленой, и с портретом старого помещика, прислоненным к вазе с
засохшими иммортелями. Того самого старого помещика, который сказал
Габриэлю: "Не вы вступаете во владение поместьем, а поместье вступает во
владение вами". Для Габриэля поместье было просто способом временного
помещения капитала ("Что бы ни случилось, земля всегда останется в цене"), и
теперь, почуяв, что война близится к концу, он продал его, нажив на этом
деле четверть миллиона. Но ради своей дочери Дафны он оставил у себя
камеристку Марию, эту идеальную прислугу. Что-то она думает о здешнем
полусвете с его оргиями? Сохранила ли в неприкосновенности свою мечту о
настоящих господах феодального типа? Стоит ли у нее, как прежде, портрет
старого помещика на той же напрестольной пелене перед теми же иммортелями?
Между прочим, я даже не знаю, где ей отвели комнату, подумал Томас, я ни
разу не видел ни чердака, ни подвалов этого дома, который на бумаге числится
моим, хотя мне впервые показали его лишь после того, как он был куплен,
оплачен и полностью устроен и обставлен. Интересно, скоро ли Габриэль сочтет
выгодным и его тоже продать через мою голову? Скоро ли он будет с гордостью
демонстрировать мне новые старинные ковры, мебель и портреты, мой новый
старинный домашний очаг с такими же каминами, уютными уголками и нишами,
широкими лестницами и массивными дверями, приобретя все по случаю после
смерти или разорения прежнего владельца либо сотворив эту новую старину за
какую-нибудь неделю с помощью нанятого фокусника-дизайнера? И будет ли
камеристка Мария и там бродить - как фамильный призрак, уцелевший с
феодальных времен?
Между тем коленопреклоненная черно-белая фигура поднялась, и Томас
машинально сунул руку в боковой карман, нашарил несколько бумажек, скомкал
их и торопливо запихнул в кармашек белого кружевного передника. Женщина вся
затрепетала от его легкого прикосновения: она стояла, перебирая ногами, как
испуганная кобылица, и сквозь пар, клубящийся над тазиком с водой, смотрели
на него выкаченные глаза.
- Госпожа... - пробормотала она, заливаясь краской от шеи до корней
волос, низко потупила голову и двинулась прочь, побежала, второпях
спотыкаясь, вон из комнаты с дымящимся тазиком в руках, а на пятне, где она
только что стояла, он увидел остроносые серебряные туфельки Дафны и
лакированные туфли Габриэля со сверкающими черными носами. Он поднял взгляд
и опять заметил облачко презрения на белом луноподобном лице Дафны.
- Мас, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не смел давать им
деньги, - прозвенел серебряный колокольчик.
- Прошу прощения, госпожа, - сказал он. - У пьяных такое в обычае. У