"Ханс Кристиан Браннер. Никто не знает ночи " - читать интересную книгу автора

налета. Хотя возможно, они уже убрались восвояси - сколько же времени прошло
с тех пор, как они нагрянули? Час или пять минут - он понятия не имел.
Осторожно поднявшись по лестнице к выходу из парадного, он постоял, держась
рукой за замок наружной двери, с улицы тоже не долетало ни звука. Тогда он
приоткрыл дверь, мигом протиснулся через нее и бесшумно затворил - лишь
неотвратимый щелчок замка нарушил тишину.
"Так, спокойно", - сказал он, чувствуя, как колотится сердце, и
прижался спиной к стене, чтобы ноги в панике не понесли его прочь. Ливень
прошел, и ветер улегся, лишь туманная мгла висела в воздухе, точно пелена из
ледяных иголочек, он ощущал ее кожей лица и рук. На улице не горел ни один
фонарь, но он различал очертания крыш, выделяющихся в темноте своей более
черной темнотой, а справа виднелся на расстоянии слабый свет и угадывалось
открытое пространство - должно быть, полотно железной дороги, за которым,
еще дальше, - Страндвайен с богатыми особняками и берег пролива. Если это
так, значит, он оказался на улице, перпендикулярной улице Лидии, и надо идти
налево, чтобы обогнуть квартал задами. Оторвавшись от стены, он ощутил, как
стучит кровь в горле и в висках, и ноги опять чуть было не понесли его
бегом, но он сумел их укротить и пошел, медленно и беззвучно ступая на своих
резиновых подметках, к углу, потом свернул - и тотчас понял, что перепутал
направление, а поворачивать назад поздно, и теперь остается лишь перебежать
через полотно и попытаться скрыться по ту сторону железной дороги, где
проходит Страндвайен, самое главное - не даться им в руки живым, Это была
его последняя осознанная мысль, дальнейшее разыгралось столь
скоропалительно, что время и связь событий - все исчезло в ослепительном
взрыве света, и в образовавшейся пустоте, где ничего не происходило, он все
бежал и бежал на месте, и слышал какие-то звуки, и видел пепельно-серые
тени, которые, будто кружась в танце, вплывали в пятно света. Гестаповская
машина была где-то у него за спиной, но одновременно все время находилась
прямо перед глазами, и он все бежал прочь от нее и навстречу ей, и впереди
машины возникла блекло-зеленая фигура, невесомая и бесплотная, будто
вырезанная из прозрачной бумаги, и в руках у нее маячила тень автомата, и
откуда-то беспрестанно слышались крики "Halt!" * и резкие свистки, но
автомат не стрелял, не стрелял, никак не стрелял - и, однако же, стрелял
безостановочно, воздух сотрясали глухие толчки, и незримый хлыст, отрывисто
Щелкая, играл вокруг его ног, и асфальт круто вздымался вверх в
ослепительном свете и, как лава, вскипал под ударами хлыста, и кусок серой
стены дома, описав дугу, въехал в пятно света, и хлыст полоснул по нему,
прочертив воздух длинной слепящей молнией, но все это не имело никакого
отношения к нему, он был недосягаем в мертвой пустоте, где бежал и бежал на
месте, и видел скользящий мимо асфальт, похожий на далекий лунный ландшафт с
горами, кратерами и остроконечными тенями, и видел начерченные мелом детские
классики, прыгнувшие ему навстречу и скрывшиеся за спиной, и видел мелкую
изморось, неподвижно висящую в лучах света, точно пелена из мерцающих
ледяных иголочек, и видел мгновенно выросшее придорожное дерево, которое
затрепетало, опаленное слепящим огнем, и, поникнув, рассыпалось в прах, и
видел пальцы света, играющие на клавишах решетчатой ограды, и слышал
щелканье хлыста по прутьям решетки задолго до того или еще долго после того,
как его ноги, оторвавшись от земли, целую вечность парили в воздухе, пока не
опустились по другую сторону ограды. И тут он вдруг оказался за пределами
светового конуса, который замелькал дальше по улице, голоса и топот бегущих