"Ханс Кристиан Браннер. Скоро нас не будет (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

комнату. "Да, да, я уж вижу". Но старуха лукавит, потому что ее печка очень
даже способна нагреть комнату, она с легкостью обогревает обе комнаты в
самый лютый мороз. И старушка подойдет к печке, и откроет дверцу, и
покажет, как эта печка топится, и как она топилась целый месяц подряд и ни
на одну ночь не погасла. Невозможно себе представить - и старушка
развеселится от таких слов. Ну конечно, эту печку надо хорошо знать, тут
есть свои секреты, ей надо в определенные промежутки времени получать свою
пищу, все равно как младенцу в колыбельке. И мало-помалу старушка
преисполнится доверия и покажет нечто, чего поначалу вовсе не собиралась
показывать, - черепаху, для которой и предназначался салат, черепахе
совершенно необходим салат, потому что на дворе буря и вообще плохая
погода. Обычно в это время года черепахам полагается спать, вот почему надо
долго сидеть и подсвистывать, но потом черепаха осторожно высунет из-под
панциря свою змеиную головку и покажет маленькие круглые моргучие глазки,
затянутые кожистой пленкой, а если немножко почесать ей шейку, она и вся
выползет, потому что любит, когда ей щекочут шейку. Главное, чтобы она все
время немножко ела и немножко двигалась, потому что, если она впадет в
спячку, ей зиму не выдержать.
Время шло к закрытию магазинов, и на главной улице было мало народу,
но перед одним из магазинов стояла молоденькая девушка и закладывала
всевозможные предметы в ячейки автомата. Она заложила туда кофе и разные
шоколадки в станиолевой обертке, и карамель, и лакричные леденцы в зеленых
и красных пакетиках. Она все время приплясывала, чтобы не замерзнуть,
потому что на ней был в эту бурю всего лишь белый халатик, но щеки у нее
были румяные и глаза бойкие, а лицо улыбалось. Восемнадцатилетний паренек
остановил свой велосипед у края тротуара и заговорил с ней. "Тебе надо
вступить в лигу", - сказал он. "Нет, - ответила она и засмеялась, - мне не
надо вступать в лигу". - "Все равно ты у нас будешь в лиге". - "Да не хочу
я ни в какую лигу". - "Ты должна". - "Нет, не вступлю. Мне дела нет до
вашей политики". -"Тебе нет дела до политики?" - "Да, до той политики,
которой занимаетесь вы". Немного погодя он исчез на своем велосипеде, а она
вернулась в магазин, и на улице остался только автомат с пакетиками и
огоньками за стеклом. Человек в плаще остановился перед ним, он стоял и
думал, что рано или поздно она все-таки вступит в лигу. Хотя лично он
предпочел бы, чтобы она не вступала. И не начинала маршировать. В мире и
без того слишком много маршируют. Еще он вспомнил ее приплясывающие ноги.
Нет, ей маршировать незачем.
Потом он забыл про нее, потому что из одного магазина поспешно вышел
перекупщик и тут же перешел в другой. Под мышкой у него было зажато
несколько пакетов, из карманов тоже торчали пакеты, он вернулся домой из
Копенгагена, имея двадцать пять крон наличными. Торговцу скобяным товаром
он рассказал, как все получилось. "Он мне говорит: "Нет и нет, не нужна мне
ваша картина. У меня и без того весь чердак заставлен картинами. Но
двадцать пять крон я вам дам". И тут на свет является бумажник. Я все время
стоял и не сводил глаз с того места, где, как я знал, он держит бумажник.
Сейчас появится бумажник, подумал я. Вот он и появился. Такова моя система,
я верю в передачу мыслей на расстоянии". Вообще-то перекупщик зашел в лавку
купить поезд с рельсами, который стоял в витрине и стоил пять крон. Поезд
ему нужен для Мортена. Не в такие благоприятные дни они с Мортеном много
раз стояли перед витриной, держась за руки, и глядели на этот поезд, вот