"Джон Браннер. Действо на планете Иан " - читать интересную книгу автора

переходила все границы. Хотя старшее поколение ианцев не разделяло
абсолютного преклонения перед землянами, охватившего молодых ианцев
(земляне пренебрежительно именовали их "обезьянками": они копировали манеру
землян одеваться, их манеры и привычки; пересыпали речь земными
словечками), Земля и все, что связано с Землей, наложило неизгладимый
отпечаток на жизнь этой планеты. Так что любое выступление получило бы
здесь теплый прием.
Спросить мнения Шайели? Бесполезно... Она была фантастически красива -
тонкие черты лица, огромные темные глаза, гибкий стан, не говоря уже об
этом органе, венерином гроте, по сравнению с которым аналогичный орган
любой земной женщины казался бы жалким механическим протезом. Иногда Марку
чудилось, что это - отдельное живое существо, и сравнение было почти
правильным, поскольку орган контролировался специальным нервным узлом у
основания позвоночника.
Перед тем как пойти к Гойделу, ему пришлось долго уговаривать подругу
надеть платье, которое он больше всего любил: тунику тускло-синего цвета из
местной ткани "волнистая паутинка". Сама она собиралась надеть земное
платье - разумеется, с прорезями подмышками, для доступа воздуха к
дыхальцам. Она никогда бы не стала его любовницей, если бы не преклонялась
перед Землей и землянами. Она была совершенно глуха к великолепию эпических
поэм Мутины, считая их устарелыми, интересными только для
стариков-ретроградов, и воспринимала любовь Марка к ианской поэзии как
плату за то, что ей завидовали все ее сверстники-ианцы.
"Парадокс, - думал Марк. - Ведь мне бы не удалось наслаждаться Шайели,
не будь у нее этого идиотского пристрастия ко всему земному, этой тяги, так
мне ненавистной!"
Марк был невероятно зол - просто убит горем, - когда обнаружил, что у
Гойдела идет шримашей. Он схватил чашу с наркотиком шейашримом и уже
намеревался проглотить его, хоть и знал, что он действует на землян не так,
как на ианцев - разумеется, не передает контроль над телом нервному узлу
внизу позвоночника (у людей его нет), зато ненадолго отключает кору
головного мозга, заставляя конечности непроизвольно содрогаться, а
сфинктеры - расслабляться. Но Шайели выбила чашу у него из рук и совершенно
внятно растолковала ему, какой он дурак.
"Да. Вот и шел бы я сейчас на дрожащих ногах, а от меня разило бы этой
дрянью".
Здесь был еще один вопрос, который Марк обычно старался игнорировать,
но сегодня не мог. Почему она позаботилась о нем, почему не дала ему
выставить себя идиотом: из-за него самого или просто потому, что он -
ходячее чудо света, землянин?
Он представил себя со стороны, словно вылетел из собственного тела,
устроился на крыше дома, мимо которого проходил, и разглядывал стройного,
даже худого молодого человека, чьи черные волосы и смуглая кожа
свидетельствовали о примеси северо-африканской крови к французской,
наградившей его и именем, и вкусом к словесному узору, такому строгому и
стройному, вкусом к стиху, в котором слышно, как слова кричат под грузом
значения, возложенного на каждый слог. Он мог бы носить земную одежду, но
не делал этого. Решив жить среди ианцев, принял и их манеру одеваться - в
хейк, похожий на тогу, и плащ-вельву.
К его глубокому сожалению, степень ассимиляции ограничивали внешние