"Джон Браннер. Действо на планете Иан " - читать интересную книгу автора

морщинами лоб, копна седых волос; щеки запали, жилы на шее напоминают
натянутые веревки. Он ощутил, как свежесть весенней ночи оборачивается
пронизывающим холодом приближающейся старости.
"Старею, - сказал себе Лем. - Следует подумать, где я хочу умереть.
Здесь? Но одно дело выбрать планету, чтобы на ней жить; другое - чтобы
умереть".
Когда мысли приняли такое направление, он понял, что самое время лечь
спать, Слегка повернулся в кресле, протянул руку, чтобы погладить Помпи, и
застыл. Над отдаленным силуэтом Мандалы Мутины всходил белый диск луны.
Но на Иане нет луны! И не было уже около десяти тысяч лет.

II

Пока поднималась эта невероятная луна, Марк Саймон уныло брел из дома
Гойдела, где продолжался прием. Он плелся за Шайели, своей
любовницей-ианкой, которую сегодня совершенно вывел из себя.
Нынешним вечером он пришел в бешенство - впервые с того дня, когда
решился оставить колонию землян и поселиться в квартале Прелла, где жили
скульпторы, поэты и художники-ремесленники. Добиться Шайели оказалось
намного проще, чем решиться переехать в маленький домик с тремя комнатами и
прудом, где росли водяные лилии: одно казалось продолжением другого.
Может ли это продлиться долго? Помимо прочих обстоятельств,
женщины-ианки обычно не живут больше года с одним и тем же мужчиной... На
секунду им овладело искушение представить себе, что перемена любовницы
могла бы пойти ему на пользу. Но затем, посмотрев на Шайели, шагавшую
впереди него по крутой улочке, время от времени попадая в свет круглых
фонарей над дверями домов - мальчишески стройную, настолько красивую, что
дух захватывало, - он понял, что только в своем теперешнем подавленном
состоянии мог пожелать с ней расстаться. Занять ее место хотели многие. Но
вероятность, что он найдет такую же красавицу, была равна нулю. Хотя...
Марк поймал себя на том, что пытается вообразить, каково было бы снова
заняться любовью с девушкой, у которой есть грудь, у которой вся кожа
одного цвета, которой иногда нужно прервать поцелуй, чтобы перевести
дыхание. Но это не имело никакого отношения к его проблеме. Ни малейшего.
Время от времени у него возникала такая возможность, но он ни разу ею не
воспользовался.
"Нет, меня беспокоит совсем не это, а..."
Конечно, если бы только Шайели была способна понять, чего ему стоило
ради вечера у Гойдела оторваться от своих переводов. Ведь сам он прекрасно
знал, что даже черновые варианты хороши, потому что на них лежит отблеск
таланта - большего, чем у него самого. И чего ему стоило решиться
предложить слушателям собственное сочинение на ианском языке.
И вдруг обнаружить, что происходит шримашей, что вся компания
отключилась и бессмысленно колышется в псевдотанце, что все присутствующие
под воздействием наркотика скатились вниз по эволюционной лестнице -
неизвестно, на сколько ступеней!..
Возможно, это спасло его от весьма неловкой ситуации. Может быть, то,
что он собирался предложить гостям - всего лишь посредственные стишки.
Скорее всего, он бы не услышал такого отзыва. Ианцы вежливы всегда, а в
особенности с поэтами. Если речь шла о поэте-землянине, любезность