"Фредерик Брюс. Документы Нового Завета: достоверны ли они? " - читать интересную книгу автора

никогда не совпадают в порядке изложения, расходясь с Марком. Марк, таким
образом, представляется в этом отношении образцом, от которого другие двое
иногда отступают. К этому следует прибавить тот факт, что большинство
существенных деталей повествования Марка являются также у Матфея и Луки с
сохранением значительной части специфического языка Марка, и что по
соображениям литературного критицизма различия в формулировке общего
материала между Марком с одной стороны и Матфеем и Лукой с другой
представляются легче объяснимыми приоритетом Марка, нежели приоритетом
Матфея или Луки. Но, хотя Маркова гипотеза остается доныне господствующей,
против нее выступили весьма авторитетные ученые. Так великий немецкий ученый
Теодор фон Зан полагает, что первым составил свое Евангелие на арамейском
языке Матфей, что затем был составлен по-гречески наш Марк, частично
основанный на Евангелии от Матфея, и наконец Матфей был переведен на
греческий с использованием греческого Марка. ["Introduction to the New
Testament" 1909 г., т. 2, стр.601.] Более простая версия той же точки зрения
выражена католическими авторами Дж. Чапмэном в книге "Матфей, Марк и Лука"
(1937 г.) и Б. К. Батлером в работе "Первичность Евангелия от Матфея (1951
г.), которые переворачивают Маркову гипотезу вверх ногами и настаивают на
вторичности греческих Марка и Луки по отношению к греческому же Матфею.
Основательность Марковой гипотезы невозможно изложить в двух словах:
свидетельства в ее пользу слишком обширны, и становятся особенно наглядны
при изучении хорошего синопсиса (предпочитательно греческого, но
значительная часть этих свидетельств очевидна даже в хороших современных
переводах), где параллельные тексты трех Евангелий расположены друг подле
друга в форме, свободной от предубеждений в пользу любой из гипотез.
То, что Евангелие от Марка, или нечто, весьма подобное его тексту,
использовалось как источник двумя другими синоптиками, окажется вовсе не
столь удивительным, как могло бы показаться на первый взгляд, если мы примем
во внимание, кем в действительности был Марк. Евсебий доносит до нас в своей
"Истории церкви" (3:39) несколько фраз из Папия, в которых тот сообщает нам,
что рассказал ему о происхождении этого Евангелия некий "Старец":
"Марк, будучи переводчиком Петра, аккуратно записывал все, что тот
упоминал, были ли то речения или деяния Христа, - однако, вне всякого
порядка. Ибо не был он ни слышавшим, ни сопровождавшим Господа, но
впоследствии, как я сказал, сопровождал Петра, излагавшего свои поучения,
как требовала того необходимость, а не так, как если бы он делал подборку
речений Господа. Таким образом, Марк не совершал ошибку, записывая таким
способом некоторые вещи по мере того, как он (Петр) их упоминал, ибо он
следил за одним: не упустить ничего, что он услышал, и не включить среди
прочего ни одного ложного замечания".
Новый свет проливают на это сообщение исследования недавних лет.
Некоторые ученые, работавшие в русле формального критицизма, исследуя слой,
расположенный исторически ниже второго Евангелия, расчитывали убедиться в
том, что оно состоит из независимых рассказов и изречений, изустно
передававшихся в первоначальной церкви, и соединенных своего рода
редакторским цементом, состоящим из обобщающих поучений, лишенных
исторической ценности. Но учение этих "обобщающих поучений" обнаружило, что
те не только не похожи на редакторские измышления, но взятые вместе
складываются в стройную схему евангельского рассказа. Далее, в некоторых
древних кратких изложениях существа христианского учения, или "керигмах"