"Виктория Брюс. Любовник из прошлого " - читать интересную книгу автора

категорически запрещено, поэтому лишь осторожно попыталась пошевелить
пробку. Скорее всего, эта бутылочка была запечатана не одно десятилетие
назад. Следовало, конечно, поставить ее на место и терпеливо дожидаться
гида, но я не могла справиться с искушением немедленно откупорить ее. Стоит
мне один раз как следует вдохнуть этот запах, и я, несомненно, определю все
его компоненты, удовлетворив тем самым свое профессиональное любопытство.
Оглянувшись, чтобы убедиться, что за мной не следят, я, забыв на
мгновение о законопослушании, посильнее надавила на пробку и открыла
бутылочку. Поднеся ее к носу, я вдохнула.
Но, к своему изумлению, не смогла определить состав порошка.
Пытаясь идентифицировать аромат, чтобы в дальнейшем использовать его в
своем парфюмерном магазине, я сделала глубокий вдох и случайно втянула в
себя немного порошка, походившего более на пыль. Мне вдруг стало трудно
дышать, легкий сквознячок гуляющий по аптеке, распылил порошок, наполнив
воздух неведомым мне ароматом. Голова моя закружилась, ноги стали ватными. Я
ухватилась за прилавок, но земля упорно уходила из-под ног; я не удержалась
и рухнула на пол.

Происходило что-то странное и ужасное. Комната как бы исчезла.
Единственное, что я ощущала в окутавшей меня темноте, это прохладу досок под
кончиками своих пальцев и необыкновенный запах порошка, смешанный с запахом
натертого воском пола. Я понимала, что мне нужно подняться, но тело
отказывалось подчиниться.
Во мне стал нарастать страх. Я ведь не сообщила Дэвиду, куда пошла.
Теперь я оказалась совершенно одна в этом ужасном месте.
Вдруг неведомый мне аромат исчез, его вытеснил мускусный аромат,
знакомый мне с детства; память о нем я унесу с собой в могилу. Именно этот
аромат исходил обычно от моего отца: смесь запаха хорошего флотского табака
и слабого запаха моря. Мой отец пах морем, а моя мать - фиалками. Пытаясь
хоть как-то успокоиться, я говорила себе, что могла бы легко приготовить
подобный аромат в своей лаборатории - так же легко, как воссоздать его в
памяти, - но видение, вдруг представшее перед моим взором, было выше моего
разумения. Это был Джесси Таггарт.
Он двигался прямо на меня из густого тумана. Он приближался, но лицо
его все еще оставалось неясным, и первое, что мне удалосьрассмотреть в тот
момент, - это его одежда. Он был одет не в морскую форму, в которой я его
всегда представляла, но это был также и не современный костюм его фасон был
мне незнаком. Впрочем, подобные наряды я видела, кажется, на фотографиях в
альбоме моей матери, - так одевались до Великой депрессии.
Его походка была такой же гордой, как в те мгновения, когда он,
возвратившись после долгого отсутствия, торжественно шествовал по дому, весь
увешанный свертками. Он все приближался; я узнала до боли знакомые
ярко-рыжие волосы, и сердце мое забилось радостнее. Мне не удавалось
рассмотреть как следует его лицо, но в остальном он совершенно не изменился;
изменилась я сама больше уже не ребенок, а тридцатитрехлетняя замужняя
женщина.
Странная мысль обожгла меня. Если мой отец стоит передо мной, не
изменившись с тех пор, как я последний раз видела его, то где я нахожусь?
Где может произойти такое?
Я хотела было позвать его, но остановилась. Если я не сплю и не сошла с