"Виктория Брюс. Любовник из прошлого " - читать интересную книгу автора

источниками, я пошла быстрее, бросая мимолетные взгляды на витрины
магазинов. В одной из витрин мое внимание привлек графин с изумрудной
жидкостью. Любуясь красивым старинным сосудом и находившимся в нем
эликсиром, я пыталась представить себе, как бы все это смотрелось в витрине
моего парфюмерного магазина, и не сразу сообразила, что уже достигла цели
своего путешествия аптеки Оачиты. Табличка у двери гласила, что теперь здесь
находится музей.
Я вошла в прохладное, пахнущее плесенью помещение. Вместо одетого в
белый халат любезного аптекаря прямо перед собой я увидела склянку, подобную
той, что была в витрине; эту склянку я уже не хотела использовать у себя в
магазине: она была заполнена водой, и в ней кишели черные извивающиеся
создания. На ярлыке было написано: "Медицинские пиявки". Я начала дрожать от
влажного холодного воздуха, который наполнял помещение, и пожалела, что у
моей блузки такие короткие рукава.
Над банкой с пиявками висело объявление: "Гид вернется через десять
минут. Пожалуйста, подождите".
Я могла подождать, но только подальше от этой баночки с мерзкими
копошащимися тварями. Я отошла в сторону, темные неровные доски слегка
скрипнули под моими ногами. В тусклом свете, падавшем из окна, я
разглядывала текст вывешенного разрешения на торговлю листьями коки в
течение года; на последнем стояла дата: 1933. Одна из стен была сплошь
увешана объявлениями о продаже лекарств на жидкой основе, об услугах врачей
любых специальностей, о проведении различных курсов лечения; внизу этого
коллажа лежала открытая книга, косноязычно исписанная благодарными
клиентами. Около сотни кармашков, пришитых на кусок муслина; крошечная
сложенная бумажка была вложена в каждый кармашек. Под стеклом красовался
рецепт, датированный 19 октября 1921 года; написанный витиеватым, но легко
читаемым почерком, он напоминал средство, которым когда-то пичкал меня мой
врач. Пульсатилла , 12- икс . Судя по аннотации, это было гомеопатическое
средство, предвосхитившее новейшие наркотики.
В призрачной темноте меня снова охватил озноб: я неожиданно для самой
себя почувствовала радость оттого, что живу именно сейчас, а не в те давние
времена. Дэвид часто обвинял меня в идеализме, но лечение по современной
науке импонировало мне гораздо больше, чем глотание чеснока для продления
жизни или, что еще хуже, необходимость постоянно носить его при себе в
качестве защитного средства.
Все еще надеясь обнаружить приметы разумной жизни, я продолжала
прогуливаться среди полок, в беспорядке заполненных всевозможными склянками;
преобладали бутылки, заткнутые пробками из непонятного материала. Некоторые
склянки были заполнены чем-то ярко-синим, другие содержали гранулы янтарного
цвета. Одна из склянок, по форме напоминавшая конус, привлекла мое внимание:
я почувствовала непреодолимое желание выяснить, что за снадобье в ней
находится.
Не открывая крышки, я взяла эту бутылочку и принюхалась. Белый порошок,
содержавшийся там, издавал тонкий аромат, доселе мне неизвестный. Я
внимательно изучила запись, сделанную от руки на золотистом ярлыке. К
сожалению, эти названия тоже мне ничего не говорили. Как парфюмер я могла
различить более двадцати вариаций запахов розового масла, знала множество
терминов, но теперь не могла припомнить ничего подобного.
Я, конечно, знала, что открывать хранящиеся в музее старинные экспонаты