"Александра Яковлевна Бруштейн. В рассветный час (Трилогия, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Дедушка! - бросаюсь я к нему на шею. - Миленький!
Это тот дедушка мой, папин отец, о котором папа рассказывал вчера
вечером Ивану Константиновичу и маме. Тот дедушка, который, урезывая себя и
бабушку во всем, добился университетского образования для всех своих семерых
сыновей.
- Дедушка пришел! - прыгаю я вокруг него.
- Дедушка пришел, - подхватывает дедушка, - не с пустыми руками: он
принес внучке подарок!
И на протянутой ко мне широкой дедушкиной ладони я вижу... отличный
перочинный ножик!
Пока идут препирательства из-за того, нужен девочке ножик или не нужен,
и вопли Юзефы, что этим ножиком я обязательно отрежу себе нос, папа снова
смотрит на часы.
- Без десяти минут девять... Пора!
И одновременным движением мама берется за свою шляпку, а Юзефа
набрасывает на голову платок. Дедушка тоже берет шляпу и палку.
- Куда? - прищуривается папа. - Куда вы все собрались? Вы хотите
проводить ее в институт? "За ручку" - да? Может, еще на руках понесете ее?
- Так яна ж маленькая... - жалобно возражает Юзефа.
- Она уж не маленькая! - твердо отрезает папа. - Она идет учиться.
- Яков... - нерешительно начинает мама.
Но папа властно перебивает ее.
- Она пойдет одна. И - все.
- Но она может попасть под извозчика...
- Непременно! - гремит папа. - Если она привыкнет, чтобы ее водили "за
ручку", она непременно попадет под извозчика в первый же раз, как очутится
на улице одна. Она должна учиться быть взрослой.
Юзефа с сердцем срывает с головы платок и убегает на кухню. Там она - я
знаю - плюнет в сердцах и заплачет:
- Нехай дитя зарежется... нехай яво звозчик задавит - им что.
Но мне папины слова очень нравятся.
- Ты сегодня пойдешь своей дорогой... Понимаешь, Пуговка? И с тобой не
будет ни мамы, ни меня, ни дедушки, ни Юзефы, ни мадемуазель Полины -
никого. Ты сама будешь отвечать за все, что делаешь. И не держаться за
мамину юбку или за Юзефин фартук... Сама надевай ранец! Не помогайте ей! -
сердится папа. - Ну вот, молодец! А теперь попрощайся, и в добрый час...
Все провожают меня в переднюю. Все, кроме Юзефы, которая заперлась на
ключ в кухне и, наверно, горько плачет.
Я через дверь прошу ее выйти, но она не откликается.
У мамы полные глаза слез. Поль крепко жмет мне руку.
- Бонн шанс! (Счастливо!) - говорит она мне и тихо, на ухо, добавляет:
- Твой отец сказал тебе все, что я думаю... Как будто он читал мои мысли!
Дедушка обнимает меня.
- Другой твой дедушка, отец твоей мамы, - он был ученый человек! - он
бы тебе сегодня сказал, наверно, какую-нибудь "алгебру"... Или что "птичка
божия знает", или что она, бедная, чего-то там не знает... Ну, а я - простой
дедушка. И я тебе только скажу: будь здорова, будь умная и будь хорошая.
Больше я от тебя ничего не хочу!
Я берусь за ручки двери. Сейчас уйду.
- Стой, стой! - вдруг спохватывается папа и быстро уводит меня в свой