"Александра Бруштейн. И прочая, и прочая, и прочая ("Вечерние огни" #1)" - читать интересную книгу автора

Камень, нацеленный темным вечером в голову спящего ребенка,
представляет собою, очевидно, одну из не перечисленных в манифесте деталей
этого дарованного царем "и прочая, и прочая, и прочая".
В окне комнаты Колобка зияют пробитые кирпичом две многолучистые звезды
неправильной формы. На полу около окна лежат брызги оконных стекол, как
кучка мелкобитого льда.
Разбуженный звоном, стуком, внезапно включенным электричеством, шумом
нашего вторжения, Колобок успел уже спустить с кровати босые ножки и, присев
на корточки, разглядывает лежащий на коврике кирпич. Ребенок нисколько не
испуган, он только очень удивлен.
- Штой-та? - тычет он пальчиком в кирпичину. Наборщик Сударкин (он же
"вон это" и "пере-туре-бация") тоже разглядывает злополучный подарок,
влетевший в наше окно.
- Скажи пожалуй! - неодобрительно качает он головой. - В ребенка - вон
это, - акурат в ребенка метили. Самую малость не добросили.
- Ваньчка! - радуется Колобок, завидев вошедшего Ивана. - Штой-та,
Ваньчка?
Иван, как всегда, не растерян. Очень спокойно он прежде всего затыкает
подушкой дыры в оконных стеклах, откуда тянет холодом. Аля Сапотницкий
сажает Колобка обратно в кроватку и начинает выдвигать ее вон из комнаты.
- Поехали, Колобок! На дачу!
Пол в комнате - дощатый, неровный и щелястый. Кроватка подвигается
толчками. Колобок подпрыгивает, падает обратно на подушки, хохочет.
Все становится будничным, почти спокойным. Только та подушка, которою
заткнули пробоину в оконных стеклах, кажется облаком, влезающим в дом.
"А-а-а, вот вы где!" Подушка неуютно и бестактно напоминает о том, что за
окнами есть мир не только добрый, но и враждебный, притаившийся, мстительно
подстерегающий.
- Надо бы обойти вокруг дома... поглядеть... - говорит наш старший
врач, Михаил Семенович Морозов.
- Так что, ваше благородие, уж я бегал, глядел... - докладывает.
Иван. - Да нешто он станет дожидаться, пока его вязать прибегут? Бросил
кирпичину - и нет его... Ищи-свищи!
В эту минуту появляется Григорий Герасимович Нахсидов. Услыхав от
кого-то - новости в Колмове распространяются мгновенно, по какому-то
внутреннему телеграфу! - о том, что на нашу квартиру, как пишут обычно в
газетах, "совершено покушение", Нахсидов прибежал к нам на помощь.
- Ведь Сергея Александровича нет! Вы одна с ребенком... Мы с Розиной
Михайловной просим вас перейти жить к нам хоть на ближайшие дни.
Это необыкновенно похоже на милых Нахсидовых. На митинге их сегодня не
было. Не оттого, чтобы они чего-либо опасались, нет! Если бы это было так,
то уже идти ко мне сейчас, поздно вечером, в темноте, когда Колмово еле
освещено, а во мраке, как мы только что убедились, есть враждебные силы,
конечно, гораздо страшнее. Нет, просто к митингу у Нахсидовых не было
большого интереса (ну, поговорят о том, что всем давно известно, - только
всего и будет!), но, когда я с Колобком - семья отсутствующего друга -
оказались вроде как под угрозой, Григорий Герасимович бросился к нам на
выручку, чтобы оградить нас, взять к себе (а ведь это тоже рискованно в
данном положении!). - Одевайте Колобка - и к нам! Розина ждет вас.
Чувствую, что иные из собравшихся у меня людей, провожавших меня из