"Александра Бруштейн. Цветы Шлиссельбурга ("Вечерние огни" #2)" - читать интересную книгу автора

карательными экспедициями, крови рабочих и революционеров, сгноенных в
тюрьмах, замученных в ссылке, повешенных, расстрелянных!
12 августа 1906 года, около четырех часов дня, по аллее Аптекарского
острова катила элегантная коляска - ландо. Барственно покачиваясь на упругих
рессорах и шинах, ехали в ландо жандармский полковник в адъютантской форме,
при орденах, и жандармский офицер, оба молодые, красивые, державшиеся с
особым нагловатым щегольством. В руках у них были портфели. Третьим ехал в
ландо непременный спутник таких лиц - штатский. На козлах восседал
величественный кучер с внушительной бородой и монументальным накладным
ватным задом под кучерским армяком. Все эти люди не вызывали ни у кого
никаких сомнений. Они были вполне в стиле района дачи царского премьера:
жандармские чины и штатские сотрудники были здесь привычными деталями
пейзажа. Постовые городовые козыряли сидевшему в ландо бравому жандармскому
полковнику и пропускали ландо без всяких задержек.
А между тем люди, ехавшие в ландо, кроме кучера, который вместе с
коляской был взят напрокат на извозном дворе, были террористы-максималисты!
Подъехав к даче премьер-министра Столыпина, ландо остановилось. Оба
жандармских офицера и штатский с деловым видом вошли в приемную нижнего
этажа.
И только тут возникло подозрение!
Дежурный шпик в приемной премьер-министра заметил, что у одного из
вошедших борода накладная. Крикнув дежурному генералу Замятину: "Ваше
превосходительство! Неладно!", он протянул руку, чтобы выхватить портфель у
одного из мнимых жандармских офицеров. В ту же минуту с криком "Да
здравствует свобода!" террористы высоко подняли портфели и с силой швырнули
их на пол. Раздались сильнейшие взрывы - в портфелях были плоские бомбы.
Террористы были убиты на месте. Дача была наполовину разрушена. Было
много убитых и раненых. Но сам Столыпин остался цел и невредим - без единой
царапины!
Газеты писали об этом покушении довольно скупо, но в изобилии помещали
тексты многочисленных высочайших телеграмм, полученных Столыпиным от царя и
обеих цариц, от великих князей и княгинь, "и прочая, и прочая, и прочая". Во
всех этих посланиях выражалась глубокая радость и благодарность божиему
промыслу, чудесно сохранившему верного царского слугу Столыпина, и в
особенности восхищение перед его неустрашимостью: Столыпин сразу заявил, что
его не запугают, со своего поста он не уйдет и от прежней своей политики ни
на одну пядь не отступит.
В этом покушении участвовал и сын Марины Львовны, Владимир: химик по
образованию, он помогал в изготовлении бомб. Он же и доставил террористам
портативные, плоской формы разрушительные снаряды, помещавшиеся в портфелях.
Владимир был арестован не сразу, - его надежно скрывали. Лишь спустя
два месяца, 14 октября 1906 года, когда уже появилась надежда, что все,
может быть, обошлось, Владимира арестовали.
В то время путь революционера от преступления до наказания, от
свершения террористического акта до расправы, бывал часто почти молниеносно
быстр. Схватили, судили шемякиным судом, расстреляли или повесили. Все это
занимало считанные дни. Богров, убивший пять лет спустя того же Столыпина,
был казнен через несколько суток. Его повесили в том же фраке, в каком он
был схвачен в киевском театре в вечер убийства Столыпина. Однако путь
Владимира от взрыва на Аптекарском острове до заточения в Шлиссельбуржскую