"Александра Бруштейн. Цветы Шлиссельбурга ("Вечерние огни" #2)" - читать интересную книгу автора

не только контрастировала с нею, - она заставляла совершенно забывать это
убожество. Между правым и левым берегом Невы, на песчаном низменном островке
в ее истоке, стояла Шлиссельбургская крепость... Словно возникая прямо из
невских вод, возвышались высокие крепостные бастионы, стена с башнями -
Российская Бастилия!
Это была книга - многовековая каменная книга, из тех, о которых давно
сказано: "Есть немые книги, - в них о правде кричит кровь!.."
С того места, где мы стояли с Машей, увидеть крепость было невозможно.
Но мы словно видели ее, словно читали мысленно надпись над входом:
"Государева".
В официальных актах императорского русского правительства
Шлиссельбургская крепость именовалась: "Безысходная". До 1905 года в самом
деле почти никто не вышел из нее ни живой, ни мертвый. Замученных,
повешенных, расстрелянных хоронили тут же, в крепости. Так, было известно -
под стеной похоронены Степан Балмашев, Иван Каляев и другие
герои-революционеры. Кости их не найдены и до сих пор.
Мы стояли с Машей, мы не видели и не могли увидеть крепость, но как
завороженные смотрели в ее сторону. Нам казалось, мы видим ее в облаках, в
нагромождении сказочных дворцов на белесом северном небе... Это была
Валгалла древних сказаний - величественное жилище ушедших героев! И рядом с
этим сказочным великолепием - ну где он был, Шлиссельбург, уездный городишко
Петербургской губернии, с его гостиным двором и тремя министерскими
училищами для 112 мальчиков и 67 девочек!
Маша заговорила первая. Она уже давно пофыркивала оттопыренными губами
и время от времени сердито передергивала плечами. То и другое было у нее
грозным признаком: Маша волновалась. Волнение изменяет природу человека,
иногда очень значительно. Нахалы, волнуясь, начинают порой заикаться,
грубияны плачут, и Маша, самозабвенно добрая Маша, когда волновалась,
начинала злиться, как старая дева!
Я осторожно молчала, - попадись Маше на язык в такую минуту! Пусть,
ждала я, сама скажет, в чем дело. Маша в самом деле заговорила:
- Она мне вчера сказала...
"Она" - это, конечно, Марина Львовна.
- Доктор ей предложил...
Тут Маша почему-то вдруг замолчала.
- Ну что? Что предложил ей доктор?
Маша ответила не сразу:
- Если она привезет свидетельство от врача по ушным болезням... О том,
что она плохо слышит...
- А она плохо слышит? - огорчилась я.
- Да нет же! - рассердилась Маша. - Перебиваешь, не даешь слова
сказать! Что ты выдумываешь? Она слышит отлично. Но надо, понимаешь,
привезти в крепость такое свидетельство, будто она не слышит... Тогда доктор
добьется для нее разрешения на свидание без решетки!
- Не может быть! - выпалила я с восторгом.
- Не ори! - строго напомнила Маша. - Что тебе Марина Львовна сказала?
"И пожалуйста", - она сказала. Помнишь?
- Она получит свидание без решетки? - спросила я тише.
- Нет, не получит. Доктор предложил, но она отказалась...
- Отказалась? Почему?