"Александра Бруштейн. Суд идет! ("Вечерние огни" #3)" - читать интересную книгу авторакрайней мере укусила его!
- Ах, еще и это я обязан знать? Почему в шестом этаже правого корпуса темно? Темно потому, что не светло! На меня вулканические извержения дяди Мирона никогда не действуют устрашающе. Я знаю, сколько под этой раскаленной лавой скрывается доброты, благородства, человечности, какое у Мирона удивительное отсутствие жадности, зависти. До революции Мирон - тогда присяжный поверенный - был членом всероссийской организации политических защитников. Где бы ни слушалось дело по обвинению революционера, организация посылала туда адвоката для ведения судебной защиты. Гонорара адвокату за это не платили: это считалось почетным, делом чести. Дядя Мирон Ефимович тоже участвовал во многих политических процессах. Был случай, когда он защищал юношу, - тому грозила смертная казнь. Дело шло об "экспроприации", совершенной анархистами у богатого фабриканта. Экспроприаторы успели скрыться, но в последующие дни полиция арестовывала без разбора всяких людей; среди них были и виновные в экспроприации, и люди, не виновные ни сном ни духом. Таким непричастным был юноша, почти мальчик, которого защищал дядя Мирон Ефимович. Улик против мальчика не было, но потерпевшая, жена фабриканта, с пеной у рта изобличала его: - Он! Он самый! Я его сразу узнала! Хотя видела она участников экспроприации лишь минуту и почти в полной темноте! Бой за жизнь обвиняемого юноши шел на суде ожесточенный. По поручению всех подсудимых выступил пожилой рабочий и поклялся перед судом, что этого "хлопчика" все они увидели впервые в жизни здесь, в зале суда, на процессе. процесса казался безнадежным. И все же юношу оправдали! Вот тут-то дядя Мирон Ефимович неожиданно отличился. Юноша бросился к нему, схватил его руки с благодарностью, не произнося ни одного слова; он весь дрожал от напряжения, словно только теперь, уже после опасности, осознал ужас грозившей ему смерти... И Мирон Ефимович, этот ворчун, несносный грубиян и невежа, неожиданно упал в обморок! - Понимаешь, - рассказывал он мне потом, - как последняя истеричная барышненка, - в обморок хлопнулся! Нервы не выдержали! Положим, и суд-то был - не дай бог! Вздернули бы мальчишку - только его и видали... После Октябрьской революции дядя Мирон служит в одном из учреждений Народного комиссариата юстиции. Холостой, одинокий, он переселился к нам и живет с нами, страшно любя всех нас вместе и каждого порознь и осыпая нас воркотней и бранью с утра до ночи! Дома все идет поначалу именно так, как мне мечталось, даже превыше всех моих мечтаний! Хотя бы потому, что вся семья дома. Мы сидим за столом. Ничего вкуснее студня из бараньей головы я никогда в жизни не ела! Дети самозабвенно наслаждаются принесенным мною "деревянным" сахаром. И, в довершение всего, сенсация: в мужнин "ученый паек", за которым ходили сегодня Марь Федна и Костик, наш сынишка, выдали конфетки! Семнадцать конфеток монпансье (дети называют их "лампусье"), по две штучки на каждого из восьми членов нашей семьи, и еще остается одна, так оказать, "гостевая", на случай, если кто зайдет. Мы шумно радуемся конфеткам. Из-за недостатка сахара и жиров у мужа моего и дочки Любочки появились на всех суставах |
|
|