"Александра Бруштейн. Суд идет! ("Вечерние огни" #3)" - читать интересную книгу автора

библиотеки, должны читать лекции и вести занятия. И мы будем это делать,
хотя бы самый злой северный борей дул с моря нам в лицо и сбивал нас с ног!


Глава 2

Уже отсюда, от Таврического дворца, я вижу дом, в котором живу, -
шестиэтажный, выстроенный в форме буквы "П". В восьмидесяти трех квартирах
этого дома размещается Государственный физиотерапевтический институт. С
начала гражданской войны институт превращен в большой красноармейский
госпиталь на несколько сот кроватей.
Повернув за угол, я оказываюсь прямо перед домом "П". Институт
выделяется среди соседних зданий прежде всего тем, что он освещен.
"Электроток" подает институту свет ежевечерне, иногда на всю ночь, в иные
ночи - на несколько часов. Сейчас, я вижу, в палатах, где лежат раненые и
больные, горят синие лампочки. В остальных окнах свет нормальный.
Только на шестом этаже, где помещаются школа ликбеза, клуб, библиотека,
непривычно темно. А обычно в эти вечерние часы там самая жизнь! Сегодня
почему-то нет... С чего это они так рано кончили работу?
А вот окна нашей квартиры. Там светло, там ждут меня. Я иду медленно,
маленькими-маленькими шажками. Это уже не от усталости: я хочу продлить
предвкушение радости, какая ожидает меня дома. Все выбегут в переднюю
встречать, дети закричат, запрыгают, захохочут. Мы сядем за стол, - мне
дадут мою порцию студня из бараньей головы... Потом я торжественно выложу на
стол принесенный для детей кусок бело-розового "деревянного" сахара. Дети
улягутся спать, а я еще немного пошепчусь с ними, присев на край их
кроватей...
Так я мечтаю, но будет ли это так? Не помешает ли что-нибудь, как это
очень часто бывает?
От нашего подъезда отделяется темная фигура. Это Мирон Ефимович, мой
дядя, брат моего отца. Он живет вместе с нами, и почти каждый вечер выходит
ко мне навстречу. Но, поскольку, по общему мнению, у дяди Мирона совершенно
несносный характер, он ни за что не признается, что намеренно встречает
меня!
Если бы я его спросила: "Миронушка, ты вышел меня встречать?" - он бы
дернул плечом и раздраженно проворчал: "Только и дел у меня, что устраивать
торжественные встречи! Может, прикажешь сказать тебе приветственную речь?
Просто вышел подышать".
Поэтому я спрашиваю только:
- Дома все благополучно?
- Удив-в-вительные люди! - сердится дядя Мирон Ефимович. - Стал бы я
шататься по улицам, если бы дома было неблагополучно!
- А Сергей уже вернулся?
- Он на вечернем обходе больных, - отвечает дядя Мирон. - Скоро должен
спуститься домой.
Помолчали. Уже у самого дома, перед тем, как войти в подъезд, я еще раз
оглядываюсь на темные окна школы грамоты, клуба и библиотеки. На миг меня
пронизывает смутная тревога.
- Странно... Почему там сегодня темно? Ушли они все, что ли?
Тут Мирон взрывается так яростно, как если бы я не спросила, а по