"Серж Брюссоло. Замок отравителей " - читать интересную книгу автора

"единственное умение, по-настоящему полезное в жизни". Ирана поила Жеана
отварами мальвы и лечила ему язык мазью из смеси масла и меда.

***

Очень часто по вечерам приходил Гомело, его постная физиономия
расплывалась в довольной улыбке. Девушки бросались обнимать его, особенно
одна из них, Жакотта, которая ластилась к нему, сюсюкая на местном наречии.
Впрочем, пробовальщик был не таким уж плохим товарищем и не скряжничал,
оплачивал выпивку для всей компании. Пригласив за свой стол Ожье, Жеана и
Ирану, он доверительно рассказывал им:
- Мне хорошо известно, что всех поражает моя профессия, но, чтобы
понять мое положение, нужно знать как я жил раньше. Отец мой был суконщиком,
а точнее, красильщиком. Его конек - накладывать на сукно краски,
выдерживающие больше двух стирок. Детство мое прошло в вони от варившихся
корней марены... Я толок кермес, чтобы получить красивый яркий красный цвет.
Знаете, что такое кермес? Это липкая глыба, образованная из миллионов
умерших насекомых, которую нужно растереть в порошок и затем варить...
Получается отвратительно вонючая похлебка... Отец вбил себе в голову
раскрыть секрет голубого цвета. В то время цвет этот получался нестойким. Он
быстро превращался в серый, выгорал на солнце. Еще не было найдено пастели
голубого цвета, которая позволила бы получить ту прекрасную голубизну,
прославленную нашим добрым королем и введенную им в моду. Всю жизнь отец
посвятил поискам и испытаниям новых рецептов. Он сам валял сукно на своем
дворе, боясь, чтобы кто-нибудь не проник в секрет его формул. Кончилось тем,
что отец отравил свою кровь. Когда он умирал, у него были синие ноги, и
дурак священник, за которым послали, отказался дать ему отпущение грехов,
считая, что отец носил на себе знак дьявольской одержимости!
Гомело прервался, чтобы промочить горло. Он отпил глоток вина и
прищелкнул языком.
- Такая жизнь меня не устраивала, - продолжил он. - Меня угнетала ее
ограниченность. У меня ни к чему не было склонности, я чахнул. Мне хотелось
вести увлекательную жизнь рыцаря, но к ней я физически не был способен,
владение оружием мне было противопоказано, так что я не мог стать даже
наемником. Я заболевал от пустяков: слишком пряная пища, несвежее мясо...
Тогда-то случай подсадил ко мне за стол на постоялом дворе одного знатного
сеньора. В то время я возвращался из Фландрии, где закупал сукно. Мы ели из
одной тарелки, пили из одного бокала, что являлось большой честью для меня,
и я подметил, что сеньор не ел, пока я не отправлю в рот первый кусок. Он
пристально смотрел на меня, выжидая, когда сможет сказать мне последнее
"прости", потом наконец решился последовать моему примеру. "Пища слишком
горяча для вас?" - поинтересовался я. Сеньор засмеялся и, ничуть не
смущаясь, объяснил, что у него много врагов и он боится ядов и не доверяет
ни жабьему камню, ни рогу единорога, которые способны изменить цвет или
запузыриться при соприкосновении с ядом. Любопытно, но перспектива внезапной
смерти - упасть лицом в нашу общую тарелку - меня возбудила. Сразу
испарилась тяжелая скука, годами давившая на мои плечи. Опасность излечила
меня от отвращения к жизни... Так я и стал пробовальщиком. Сначала у этого
сеньора, потом у барона де Ги. Знаю, никто не поверит мне, но к прежней
жизни я не вернулся бы ни за что на свете. Все, что сегодня меня окружает,