"Серж Брюссоло. Замок отравителей " - читать интересную книгу автора

светится особым сиянием, пища доставляет удовольствие, наслаждения приобрели
необычайную остроту. Стараешься пользоваться каждым отведенным тебе
мгновением, когда знаешь, что можешь умереть в любой момент. Мой случай
уникален, потому что мой желудок крайне чувствителен и не перенесет ни
малейшей дозы отравы. Я телесно немощен, подавлен флегмой, апатичен и
нежизнеспособен, как говорят врачи. По словам Гиппократа, флегма преобладает
у стариков, отсюда и существовавшее у меня раньше отвращение к жизни.
Совершенно очевидно, что страх способствовал выработке во мне горячей крови,
и это уравновесило мой характер. Не проглотив ни одного лекарства, я перешел
от знаков воды и земли к знакам солнца и воздуха.
Гомело мог говорить так всю ночь напролет, но становилось тошно слушать
его рассуждения об удовольствии жить постоянно под дамокловым мечом.
Подобное изложение своих убеждений нисколько не удивляло Жеана. Устойчивый
мир, установленный королем, породил эпидемию скуки, от которой больше всех
страдали бароны. Для многих Крестовые походы были единственным лекарством
против возрастающей меланхолии, в результате которой недолго и умереть от
тоски.

***

Когда проводник мог уже держаться на ногах, Ирана поделилась с ним
своим желанием во что бы то ни стало поговорить с Одой. Понуждаемая
решимостью, она всеми правдами и неправдами выяснила, что каждое утро Ода
уединялась в розарии, который развели для нее по приказу Орнана де Ги.
- Правда, ее сопровождает компаньонка, но она старуха, приходится ей
кузиной, ее вытащили из провинции и пристроили в замке, она частенько
засыпает на солнышке. Этим можно воспользоваться. Это наш последний шанс.
День свадьбы приближается, и, если не пробудить в Оде недоверие, она
погибнет. Ты будешь мне помогать, а я поговорю с ней, попытаюсь убедить.
Ведь я женщина и умею разговаривать с женщинами, надеюсь, мне повезет, и я
посею в Оде сомнения.

***

Как решено, так и сделано. Жеану еще не удавалось говорить внятно, зато
он мог ходить. Завернувшись в плащи с капюшонами, они проникли в розовый сад
с оградой из хорошо подстриженного кустарника, образующей нечто вроде
лабиринта. Время торопило. В любой момент могли появиться Орнан де Ги или
Дориус, да и стража была недалеко - она прибежит на малейший вскрик Оды.
Ирана дрожала от страха, зная, что не будет другого случая
приостановить движение запущенного ужасного механизма. Компаньонка спала в
кованом железном кресле, под рукой стоял кувшинчик с вином. Она была
толстой, уже увядшей дамой; улыбалась во сне, выражение глубочайшего
удовлетворения отражалось на ее лице.
Ода играла среди роз с ручным олененком, евшим из ее рук. В саду наряду
с розами было много диковинных животных, и он походил на Ноев ковчег,
наполненный цветами и колючими кустами. Там же находился и попугай, уже
виденный Жеаном. Уцепившись клювом за насест, он выделывал странные
акробатические упражнения. Были в саду и маленькие собачки, украшенные
ленточками, козочка с колокольчиком на шее и павлины, распускавшие веером