"Дуглас Брайан. Дочь Песочного владыки ("Конан")" - читать интересную книгу автора

рынке, и неважно чем они торгуют. Вне зависимости от рода, происхождения и
качества товара, у купца - неизменно тухлое выражение лица. Он воистину
способен продать прекрасную наложницу так, словно она - мешок окаменевшей
репы.
А встречались Бернегарду и другие, влюбленные в ремесло торговца. Эти
напротив, мешок репы продадут так, словно в нем не овощи, а
красавица-полонянка. Такие всегда действуют с выдумкой, с огоньком, и
всякий - по своему. Один изображает рубаху-парня, балагурит, заразительно
смеется и жестикулирует так, словно от природы владеет языком глухих. Другой
развернет перед покупателем штуку материи и погладит ткань растопыренными
пальцами, а покупатель видит, будто цод тканью не плоский прилавок, а
женское бедро самых соблазнительных очертаний.
Третий - любимец женщин. Он стоит за прилавком так изящно, взгляд у
него такой томный, что сам он выглядит собственным товаром. Покупательницы
млеют.
Единственный способ задержаться рядом с этаким красавцем - купить это,
и то, и вон то в придачу, а можно посмотреть другое, ах, какая прелесть,
заверните за отдельную плату, можно - в три слоя...
Торговец, привлекший внимание Бернегарда, принадлежал к самой
любопытной категории. Он весь состоял из таинственности. Загадка пряталась в
складках его длинного серого плаща, слишком теплого для этого климата, она
таилась под капюшоном, покрывавшем голову... Из длинных, широких рукавов
высовывались только кончики пальцев, смуглых и проворных.
Таинственный торговец не зазывал любопытных к своему прилавку, не
вступал в разговоры. Он стоял и ждал, словно ему было известно, что самый
главный и важный его клиент вот-вот появится из толпы и сам подойдет к нему.
Кому-то молчаливая фигура, закутанная в серый плащ, да еще и с закрытым
лицом, показалась бы мрачной и даже отталкивающей. Но Бернегард, как
большинство здоровых молодых людей, обладал крепкими нервами и не боялся
тайн и загадок. Напротив, они сулили ему приключения, то есть самый
действенный способ развлечься. Поэтому, разглядев как следует необычного
торговца, юноша подошел к нему вплотную и с живым любопытством стал изучать
содержимое его прилавка.
Это были карты. Пергаментные, папирусные, и даже нарисованные на
кхитайской прозрачной бумаге. Новые, еще пахнущие красками, и старые,
основательно вытертые. Ярко раскрашенные во множество цветов и оттенков,
каждый из которых имеет отдельное значение, и монотонные, начертанные
некогда черной тушью, каковая давно успела выгореть до неопределенного
буроватого колора.
При виде заинтересованного покупателя, явно способного выложить кучу
денег, торговец не выказал никаких чувств. В первое мгновение это задело
юного Бернегарда, но почти сразу он почувствовал, что загадочный незнакомец
пристально вглядывается в него из-под своего капюшона.
Бернегард не был большим мудрецом, но в свои невеликие годы обладал
достаточной интуицией, чтобы понять: следует принять правила игры, не
пытаясь постичь их смысла. Иначе странный торговец останется только
торговцем, а карты на его прилавке - только картами, и приключение пройдет
стороной.
Он продолжил рассматривать товар. Большие карты лежали на прилавке в
виде плотных свитков, и их нужно было развернуть, чтобы перед глазами