"Патрик О'Брайан. Фрегат Его Величества "Сюрприз" ("Хозяин морей" #3)" - читать интересную книгу автора

с этой стороны мыса, обогнули его и обрушились с тыла на южную батарею,
взяли ее, и, развернув орудия через пролив, уничтожили другую батарею,
вернее, то, что осталось от нее после огня фрегата. Тем временем наши шлюпки
вернулись, и мы погрузились в них. Пока фрегат непрерывным огнем поливал
дорогу, мешая солдатам вернуться, мы на всей скорости ринулись в гавань. Я
очень надеялся захватить вражеский фрегат, но увы, это был вовсе не
"Диомед" - всего лишь пузатый транспорт под названием "Дромадер". Он не
доставил нам больших хлопот, и абордажная партия повела его под марселями к
выходу из порта, но тут злосчастный шквал обрушился с гор, и будучи
неповоротливым упрямым скотом, под стать своему имени, транспорт понесся к
горловине и на полном ходу налетел на мол. Мы сожгли его до самой
ватерлинии, спалили все, за исключением рыбачьих шаланд, подорвали вражеские
укрепления с обеих сторон их же собственным порохом, и стали собирать своих.
Киллик за это время занялся покупками, раздобыв свежего хлеба, молока,
масла, кофе и столько яиц, сколько мог унести в шляпе. Команда показала себя
хорошо - никто не ломился в винные лавки - и сущим удовольствием было
наблюдать, как морские пехотинцы строятся на пристани, хотя при ближнем
рассмотрении они выглядели потерянными и жалкими в пестрых рубашках и
матросских бушлатах. Трезвые и собранные, мы прошествовали обратно к шлюпкам
и направились к фрегату.
Однако теперь батарея с мыса Беар обстреливала фрегат, и его пришлось
отверповать; еще вдоль берега шли две канонерки, стремясь отрезать нас от
корабля. Они поливали нас картечью из своих восемнадцатифунтовых орудий, и
нам ничего не оставалось, как пойти на сближение с ними. Так мы и поступили,
и ни разу в жизни не был я так изумлен, как наблюдая за своей шлюпочной
командой в момент перед абордажем. Как тебе известно, они по большей части
китайцы или малайцы - народ чрезвычайно тихий и обходительный. Половина из
них попрыгала в море, а вторая столпилась у самого планширя. Только Бонден,
Киллик, молодой Батлер и я издали нечто вроде "ура" когда мы подошли к
канонерке. "Да, ты оказался под ветром, Джек, - сказал я себе, - эти парни
за тобой не пойдут". Но делать было нечего: издав вялый боевой клич, мы
прыгнули на борт.

Тут он остановился, чернила на пере засохли: воспоминания были еще
слишком яркими. Китайцы в последний момент перед мушкетным залпом лезут
наверх, не говоря ни слова разбиваются на пары и бросаются на врагов: пока
один держит француза, другой перерезает ему глотку от уха до уха. Покончив с
одним, они переходят к другому: спокойно и методично, перемещаясь от кормы к
носу, не издав ни единого звука кроме нескольких слов, указывающих
направление - ни боевой ярости, ни гнева. И сразу за первым натиском с
другой стороны появляются яванцы: они пронырнули под килем, и их мокрые руки
облепляют планшир канонерки по всей его длине. Французы вопят, мечась по
скользкой палубе, большой латинский парус полощет. И снова молчаливая
работа: только ножи, да еще удавки - леденящая душу спокойная
старательность. На баке его собственный противник, коренастый решительный
матрос в шерстяной шапочке, плюхается, наконец, за борт, и покрасневшая вода
смыкается над ним. Он слышит свой собственный голос: "Эй, к шкотам!
Переложить руль! Пленников к носовому люку!". И убийственный ответ Бондена:
"Пленных нет, сэр". И палуба, ярко, ярко-красная в лучах солнца. Китайцы
попарно обходят мертвых, неторопливо и аккуратно раздевая их, а малайцы