"Янка(Иван Антонович) Брыль. В Заболотье светает" - читать интересную книгу автора

Гаврусь смеется: - Закурим, Василь!
Мы угощаемся самосадом, а лиса все бежит, как бежала. Не слышит нас:
далеко.
- Завтракать куда-то ходила, - говорит Гаврусь. - Интересно, к нам или
в Кленово?.. А из наших, видишь, не едет никто. Другой на людях - так на все
готов, а придет домой - за свое. Гляди, и следа живого нет. Мы с тобой
первые едем.
В тот день, после песен у нас в хате, я заговорил о том, что в
Заболотье есть еще землянки и нужно от них избавиться как можно скорее.
Землянок у нас только три, а хозяйств около сотни; неужто ждать, пока старая
Зозулиха сама себе построит хату. Государство бесплатно отпустило ей лес, а
мы должны помочь.
- Рано еще, - говорю я, - приедут.
Тепло под снегом маленьким елочкам, они будто ватой обложены. Снежные
подушки на лапах больших елей. Дуга задевает ветки, и на спину лошади
сыплется белая сверкающая пыль. Я пригибаюсь, закрываю глаза и с радостным
чувством вспоминаю слова моего зятька: "Лес и недра - все теперь наше,
народное!.." Как недоступен был когда-то, при панах, вот этот самый лес!
Сколько хлеба или денег надо было отдать за кубометр сосны, за возок
плохоньких дров!.. А теперь мы бредем с Колядой по снегу, то ныряя под
обвисшие ветви, то задирая головы, чтобы взглянуть на верхушки стройных
наднеманских сосен. Идем как подлинные хозяева. По веткам в нашем лесу
прыгают синички, стряхивая снег, тревожа задорным тиньканьем дремучую
тишину. А мы по-хозяйски осматриваемся, разыскивая отпущенные нам деревья.
Сверяем номер по наряду, и вот она, наша сосна! Одна, вторая, третья!..
Сколько лет вы росли: полсотни или, может, больше? А сколько лет дожидался
заболотский бедняк Зозуля, что вырастет когда-нибудь лес и для него?..
Кряжистый, молчаливый Гаврусь Коляда - наш знаменитый плотник -
вытаскивает из-за пояса топор, снимает рукавицы.
- Ну что ж, нехай здоровеньки живут, - говорит он, поплевав на ладони.
Первый взмах - и топор впился в серо-коричневый комель. Славно точит
топоры наш молодой заболотский кузнец, наш баянист Чугунок.
Потом мы стоим на коленях в снегу, и на смену топору запевает свою
песню пила. Здорово все-таки наточил и развел я ее позавчера.
- Вс-се! - звучит наконец, как выдох.
Сосна покачнулась. Как будто просит, чтобы ты помог ей упасть, толкнул
разок-другой... Мы упираемся топорами в ствол так высоко, как только можем
достать, и вот она уже поплыла вершиной вниз.
- Эге-ей! - кричит Гаврусь. - Берегись!
Ломая все на своем пути, могучая красавица со стоном рухнула на снег. А
с дороги, где стоят наши лошади, послышались голоса:
- Эй, работнички!
- Не прищеми там хвост!
- А ведь это наши, - улыбнулся Гаврусь. - Наши приехали. Кажись,
Шарейка голос подает. - И он крикнул в ответ: - А вы б еще поспали!..
- Ну, видишь, а ты сомневался.
...В лесу стук топоров и визг пилы. Слышно: то на лошадь крикнет
кто-нибудь, то охнет, когда повалится на землю сосна, то песню заведет, а то
засмеется. Много наших в лесу, но мы с Колядой управились раньше всех. Вот
снова скрипят полозья по только что проложенной дороге, и над снегом плывет