"Янка(Иван Антонович) Брыль. В Заболотье светает" - читать интересную книгу автора

Он начал одеваться.
- Иди, сынок, иди, - догадалась мать, - Валя там не знает еще ничего,
иди.
Микола ушел.
В печи зря горели дрова, а мать, забыв про блины, поливала мне на руки
студеную воду - забота, которую грешно не принять. От воды по телу
разливалась утренняя свежесть.
- Ничего, мама, хлопец - Микола наш, а?
Я растираю лицо суровым полотенцем, а она все глядит на меня.
- Хороший хлопец, Василек. Везде поспевает. Горяч только очень. Им ведь
тоже нелегко было, партизанам. Уйдут, бывало, а мы... Всю ночь глаз не
сомкнешь... Да все это прошло. Теперь смотрите сами: вам видней. Только не
слишком командуй, сынок. Я и Миколе всегда говорю: иди ты с людьми, люди у
нас хорошие. Не все, а много хороших, много!..


Шесть лет назад, когда меня провожали на фронт, наша Валя была худым,
тонконогим подростком, и, чтобы поцеловать ее на прощание, мне пришлось
наклониться.
А тут стоит передо мной этакая складная молодичка, с черными косами под
косынкой, с ребенком на руках, и вот-вот заплачет от радости, как плачут при
встрече старые женщины, немало горя повидавшие на веку.
- Взгляни же на девку мою...
Я взял на руки маленькую Верочку, уже похожую на свою маму, и, на
радость сестре, прижался щекой к пухлой, розовой щечке ребенка.
- А где же Михась? - спросила мама.
- Идут там где-то с Миколой. Еще и закурить остановились. Да вот они,
пришли!..
Михась вошел на костылях.
В партизанах, за несколько месяцев до прихода Красной Армии, Валя и
Михась поженились. Ему было двадцать два, ей - восемнадцать. А осенью того
же года в Восточной Пруссии пулеметная очередь перерезала парню ногу.
Я шагнул к двери навстречу Михасю, и мы в первый раз в жизни
поздоровались с ним по-родственному.
- Ну, сигареток легоньких привез? - сразу, "без пересадки", спросил мой
уважаемый зятек.
...Народу собралось порядком. Пришел, разумеется, Ячный - раньше всех.
Пришли мои дружки - Шарейка, Иван Авдотьич, Чугунок... Пришли старые мамины
подруги, чтобы вместе с ней порадоваться моему возвращению, чтобы вместе
поплакать еще разок о тех, кто уже по придет. Пришли хлопцы помоложе -
товарищи Миколы. Набилась полная кухня детей...
И началась веселая беседа, в особенности когда уселись за стол.
- Шолохова ты, Василь, там где-нибудь не встречал? - спрашивал Ячный,
хитро прищурясь. - "Тихий Дон" прочитал, "Поднятую целину" прочитал. Ну,
брат ты мой, и пишет! Гришка Мелехов, а? А за Аксиньей я и сам бы приударил,
убей меня бог!
- Поглядите на него, ишь старый хрен! - засмеялись бабы. - Может,
жениться надумал? Да тебя уже, Степанка, мать сыра земля оженит!..
- Меня? - поправил Ячный седой ус. - Я только жить начал, а вы... А в
"Поднятой целине", Василь? Давыдов, Нагульнов? Огонь, а не хлопцы!.. - И