"Янка(Иван Антонович) Брыль. Нижние Байдуны" - читать интересную книгу автора

Чому ж у мене серденько
I ные, i болить?..

Люди стояли, слушали, и людям было хорошо. То задуматься можно, то
весело станет, то загрустится. Так по-праздничному, необычно.
Потому что вот же сели эти двое у забора, один даже вытянул на траве
деревяшку. Это Владик, который с Великой Отечественной пришел без ноги.
Антосю еще в первую мировую поотбивало пальцы на правой руке. Первому будет
за шестьдесят, и не зная узнаешь, а второму уже и на восьмой десяток пошло.
Можно сказать, лебединая песня. Протяни свою бесчисленность дней и ночей
через войны, нужду, тревоги, несколько перемен власти - тут можно и устать,
и загрустить. А люди эти поют! Так задушевно, хорошо. В два голоса.
Негромко, но все еще молодо. И самим им, видимо, тоже хорошо. И грустно, и
хорошо. Может, даже и так, как им редко когда бывало...
Как и нам теперь, хлопцы, друзья мои, уже ведь тоже давние, не
вчерашние партизаны.


МАЙОР ОСМОЛОВСКИЙ

Вот так. А теперь я думай, как от такой приподнятости вернуться снова к
смеху?
Что ж, и в жизни бывает самое неожиданное чередование.
...Вот мы сидим себе, поем за столом. Окно открыто в зеленый сад,
освещенный из хаты. И вдруг в это окно из сада довольно проворно гопнул
человек, которого я привык считать... почти что покойником.
Вскочил, выхватил из-под пиджака (под галстуком!) хороший оковалок
сала, шлепнул его на стол, сказав: "Мой вклад!" - и протянул мне через стол
руку:
- Здоров, Антонович!
- Сидор - ты?! - невольно вскрикнул я.
- Сидор - я! - ответил он в тон мне и засмеялся: - Христос воскресе,
браток!
И надо ж было (и такое бывает), что с утра дома, потом на речке, потом
снова дома - и никто мне ни слова о том, что Сидор-гоп... и на самом деле
воскрес, второй уже раз после войны!..
О Сидоре начнем с прозвища. Просто-напросто он смешно танцевал, неловко
подскакивая и подпрыгивая в польке, а то и в вальсе, без толку и ладу.
Когда-то, глядя со стороны, Владик Чиркун подбодрил его: "Сидор, гоп!" Это
"гоп" подхватили мы, сорванцы, и так оно прилипло навсегда.
Сидору очень уж хотелось в армию, а его все браковали. Позже я узнал,
что по Версальскому договору Польша Пилсудского имела право только на триста
шестьдесят тысяч войска, потому и отбирали "поборовых" так придирчиво.
Сидору в первый раз дали отсрочку, на другой год тоже, а уже на третий
забраковали совсем. Между вторым и третьим годом надежды с Сидором случилось
такое, что он считал неплохим козырем. На пригорке за нашей деревней
поставили "маяк", тригонометрическую вышку, которая нам, пастушкам, казалась
прямо поднебесной. Однако нашелся человек (не из тех, что ставили "маяк"),
который не только залез на него, до самого верха, но, обхватив ногами шпиль,
повис вниз головой. Это был Штокало, известный местечковый жулик. Вторым до