"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

26 июля
Франк отдал Мартену письмо, адресованное в клинику, на котором стояла
подпись Поля де Баера. Мартен снова пришел в ярость или же по крайней мере
сделал вид, что пришел. Аргументы всегда одни и те же: "Вы принимаете этого
парня за круглого идиота... А я говорю, что он издевается над нами... К
тому же вся эта история не выдерживает никакой критики... Двойник,
заболевший амнезией!..." Мартен постоянно повторяет это, потому что
прекрасно знает, что Франк рассердится, а ему доставляет удовольствие
выводить Франка из себя, так же как ему доставляет удовольствие говорить
мне резким голосом: "Он же любит вас, дорогая... И признайтесь, вы все для
этого делаете..." Когда же он видит, что я не в силах сдержать слезы, он
успокаивается. И притом мы на редкость терпеливы с ним. Особенно Франк.
Франк, который наивно полагает, что его доводы могут успокоить Мартена. Он
начинает ожесточенно защищаться, в сотый раз разбирает весь механизм того,
что он называет "своим заговором", а для меня это настоящая пытка, потому
что ничего более чудовищного, чем этот заговор, я не знаю. По мнению
Франка, его план - верх совершенства. По мнению Мартена - сплошная
глупость. Но им даже в голову не приходит, что это прежде всего
преступление. Они бесконечно спорят, словно порочные мальчишки, а я сижу
рядом и вынуждена их слушать. И слышу, как внизу волшебно поет скрипка. А
здесь, у нас, час "рапорта", как говорит Франк. Тщательно разбираются
малейшие поступки, малейшие шаги того, кого Мартен с гримасой, полной
ненависти, называет "артистом"! Франк подробнейшим образом докладывает, что
тот делал в течение дня. "Он" встал в восемь часов. "Он" принял душ и
выкурил две сигареты. "Он" спустился в столовую. Затем эстафету принимает
Мартен:
- Он съел четыре ломтика поджаренного хлеба и выпил две чашки кофе.
Его аппетит вызывает у меня отвращение. Мы с ним обменялись несколькими
банальными фразами, и я убежден, что, судя по тому, как он на меня смотрит,
он прекрасно знает, в чем тут дело.
- Нет, - возражает Франк. - Не забывайте, он мне обо всем
рассказывает. Я утверждаю: он ни о чем не догадывается. Он полагает, что вы
брат мадам. Он остерегается вас, это правда!
- Он просто не выносит меня!
- Потому что считает, что вы хотите помешать мадам поговорить с ним.
- Допустим.
Франк продолжает свое донесение... До десяти часов "он" гулял по
парку. "Он" ни разу не приблизился к решетке.
- Странно, - комментирует Мартен.
- Вовсе нет, - возражает Франк. - Он убежден, что главное испытание не
заставит себя долго ждать, а потом он будет свободен.
- А я нахожу его поведение неестественным. Вы сами увидите, насколько
я прав, что беспокоюсь. Продолжим...
- С десяти до двенадцати тридцати "он" играл на скрипке.
- Да, - говорит Мартен с издевкой. - Тут нечего возразить. Играет он
как сапожник, но с этим надо смириться.
Он украдкой бросает взгляд в мою сторону. Не запротестую ли я? Нет. Я
сижу как каменная. Он недоволен и поворачивается к Франку, который
по-прежнему стоит перед ним навытяжку.
- После обеда, - продолжает Франк, - он читал. В пятнадцать часов я