"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

сыграть со мной что-нибудь по своему выбору... В знак примирения. Она живо
высвободила свою руку.
- В знак перемирия, если предпочитаете, - добавил я. Мы стояли друг
против друга возле рояля. Она все еще не соглашалась, и, несмотря на ее
румяна, было видно, что она бледна. А я в эту минуту думал: "Никуда ты не
денешься, моя милая. Тебе уже хочется уступить. Ты такая же, как и все, ты
уже готова выложить мне всю свою жизнь". Франк с подносом в руках прошел
через столовую. Она наконец решилась, села на табурет и взяла насколько
аккордов, небрежно, словно желая доказать Франку, что играет по собственной
воле и ради собственного удовольствия. Потом указала мне на концерт
Мендельсона.
- Вы так любили его! - прошептала она.
- Тут дело не в моих вкусах, а в ваших, - возразил я.
- Тогда уж скорее концерт Брамса.
Я ждал, что буду разочарован. Так и случилось. У Жильберты была
неплохая техника. Она не делала серьезных ошибок. Но игра ее была лишена
виртуозности, гибкости, чувства внутреннего ритма, не имеющего ничего
общего с метричностью. Она сдерживала меня. Подстраиваясь к ней, я испортил
эту вещь, всю сотканную из порывов, восторгов, чуть ли не импровизаций.
Музыка не жила в ее душе, не горела в ней жарким пламенем. Она любила ее,
но любила головой, а не всем своим существом, и я почувствовал себя жестоко
обманутым. Я властно исполнил короткое соло и остановился.
- Наверное, хватит? - спросила она.
- Нет. Просто я немного устал.
- Не лгите... Я стала неважно играть. Мне бы следовало больше
заниматься. Я принес ей чашку кофе.
- Это нетрудно, - заверил я ее, стараясь говорить веселым голосом. -
Мы будем заниматься вместе.
- Теперь я уже не посмею.
- Что за мысли!
- О, я не строю себе никаких иллюзий! Сыграйте что-нибудь один... для
меня одной. Она улыбнулась и снова стала загадочной.
- Это будет впервые, - добавила она.
Я исполнил для нее "Девушку с волосами цвета льна" Дебюсси, без
какой-либо слащавости, отстраненно, весь отдаваясь мечтам и колдовским
чарам... Удивительная скрипка брала за душу, как только я прикасался к ее
струнам. Звуки лились с неба или рождались в воздухе, где-то рядом с нами,
так возникают облака в голубом небе. Я не терял Жильберту из виду. И ее
светлые глаза затуманило легкое облачко, словно еле заметная дымка печали
медленно опустилась на ее лицо, и оно оцепенело от непонятного страха. Она
осторожно поставила чашку на рояль и крепко сжала руки. Я кончил играть. Я
был счастлив, что сумел вызвать такое волнение.
- Уходите! - прошептала она. - Умоляю вас, уходите! Ошеломленный, я
смотрел на нее, ничего не понимая.
Нет, вернее, я понял, но это было так внезапно, так неожиданно...
Франк сказал правду. Жильберта по-прежнему любила меня.
- Жильберта!
- Замолчите... Это очень опасно, то, что вы делаете.
- Вы все еще боитесь меня?
В дверь постучали. Жильберта резко повернулась на табурете и в одно