"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

- Вы занимались сами? - спросила Жильберта.
- Да! Но мне одолжили там скрипку, которая очень уступала этой.
- Думаете ли вы, - вступил в разговор Мартен, - что привыкнете здесь?
Он, не подавая вида, прощупывал почву. К счастью, Франк заранее
предупредил меня.
- Не знаю еще, - ответил я. - Думаю, что этот дом понравится мне. Но
больше всего меня смущает, что он мне совсем чужой... И даже немного
враждебен...
Жильберта быстро подняла на меня глаза. Я старался вести себя как
можно естественнее. Впрочем, я был очень голоден и не скрывал этого. Мартен
же, наоборот, почти не притронулся к еде. Он ел лишь одни овощи и пил
минеральную воду. Его длинные и сухие руки то и дело судорожно вздрагивали.
Он страдал, в этом не было никаких сомнений, каким-то нервным заболеванием.
Франк был к нему очень внимателен и старался не заставлять его ждать. Если
хорошенько подумать, Мартен был мне глубоко антипатичен, вероятно, из-за
того, что выглядел настороженным, болезненным, уже как бы отрешившимся от
жизни. Жильберта говорила о том, какая стоит жара, о грозе, обрушившейся на
Марсель... Между братом и сестрой было что-то общее, но я никак не мог
уловить, что именно... Возможно, какая-то неподвижность, напряженность... У
обоих был немного отсутствующий вид. Они смотрели на меня, когда я ел, так,
словно мой аппетит их шокировал. Вскоре Мартен поднялся из-за стола.
- Я был рад снова встретиться с вами, - сказал он мне. - Прошу
простить меня, что я так скоро покидаю вас, но меня тревожит мое здоровье,
я должен быть очень осторожен... Нет, нет, сидите. Не беспокойтесь. Мартен
вышел, волоча ногу.
- Что у него? - спросил я.
- Он всегда был таким, - ответила Жильберта. - Он всегда считал, что
болен. Он все время лечится от воображаемых болезней.
- Я понимаю теперь, почему у вас такой грустный вид.
- Нет... Вы не можете этого понять. Лучше поговорим о вас. Я очень
плохо встретила вас. Мне казалось, что я правильно сделаю, если оставлю вас
одного. Человек в вашем положении предпочитает адаптироваться без
свидетелей.
Слова эти были произнесены самым спокойным тоном. Невозможно было
уловить какое-то скрытое волнение, намек, невысказанное желание...
- Вы, вероятно, будете пить кофе в гостиной?
- А разве я пил кофе?
- Да. Одну чашку очень сладкого кофе.
Франк вновь бесшумно появился в столовой. Я перехватил его взгляд. Он
наблюдал не за мной, а за Жильбертой...
На следующий день, спустившись к завтраку, я встретил в столовой
Мартена. На этот раз он был без очков, и я увидел его глаза, покрасневшие
от бессонницы. Конечно, передо мной был человек больной, мучимый тревогой,
который вовсе не намеревался прятать глаза. Он притянул мне вялую руку.
- Жильберта просила сказать, что не спустится к завтраку... Ничего
серьезного. Небольшая мигрень. Это у нас с ней семейная болезнь.
- Весьма сожалею, - ответил я. - Мне, право, неловко, но я очень
голоден.
Я ответил любезно, сердечно. Мартен сделался еще угрюмее и больше за
все время не сказал мне ни слова. Он старательно грыз свои сухарики. Ничто