"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

расхаживал ли бесшумно по комнатам в это время Мартен? Не заглянул ли он к
сестре, чтобы поговорить с ней о незваном госте? Не шепнул ли он ей на ухо,
что это, вероятнее всего, самозванец? Я лениво перебирал в уме эти вопросы,
но они уже не тревожили меня. Я теперь строил планы на будущее... Планы еще
весьма туманные, но от них у меня становилось теплее на сердце... Нужно ли
мне взять другое имя?.. Снять зал?.. Найти импресарио? А что скажет
Жильберта, если я стану знаменитым, если моя фотография появится в
иллюстрированных журналах?.. Поймет ли она тогда, что ее обманули? Но к.
тому времени сна, должно быть, получит наследство. Вероятнее всего,
промолчит... И снова у меня возникло неуловимое, смутное ощущение, что
здесь существует какая-то неясность, что от меня скрывают какую-то тайну.
Что было у Поля де Баера в прошлом такого, чего мне не следовало знать? Уж
не был ли Поль де Баер вором? А почему бы и нет? Было очень удобно навязать
мне роль человека, потерявшего память! Франк избегал всяких доверительных
разговоров, которые могли бы вызвать неловкость... Ну и пусть! Де Баер мог
быть вором, преступником, кем угодно! Меня это не трогало! Пусть они держат
при себе свои секреты, лишь бы оставили мне эту несравненную скрипку. У
меня смежились веки, и я очнулся после нескольких часов глубокого сна. На
вилле по-прежнему было тихо. Казалось, в доме нет ни души. Я принялся
изучать спальню и ванную комнату. Де Баер, видимо, увлекался архитектурой,
потому что на секретере у него лежала целая стопка специальных трудов, в
частности о соборах. Я надеялся найти его фотографии, какие-то личные
бумаги, но ящики были пусты! У меня возникло подозрение, что Франк
внимательно все здесь просмотрел. Он не оставил ничего такого, что могло бы
мне помочь лучше узнать жизнь, вкусы и взгляды его хозяина. Это было весьма
любопытно! Костюмы его не слишком много добавили к тому, что я уже знал. Де
Баер любил комфорт, дорогие, но не броские ткани. В общем, де Баер
оставался тенью, которой я уступил на время свою плоть и кровь.
Я принял душ, оделся с особой тщательностью, чего не случалось со мной
уже многие годы. Смокинг очень шел мне, он казался совсем новым. Я долго
рассматривал себя в зеркале, как это делаешь, не боясь показаться смешным,
когда ты один в комнате. Я остался доволен собой и без труда представил
себе, что выступаю перед переполненным залом. Затем я надел на руку золотые
часы, лежавшие на тумбочке возле кровати. Было около шести вечера. Я
спустился в гостиную, никого не встретив по пути. Ставни из-за жары были
полуприкрыты, в аромате роз, пышно распустившихся в хрустальной вазе, было
что-то почти погребальное. Рояль чарующе сверкал в полумраке. Я открыл его
и с уже позабытым волнением прислушался к раздавшемуся при этом еле
уловимому звуку. Потом любовно взял в руки скрипку. Не помню, назвал ли уже
я имя скрипичного мастера? Лоран Гваданьини. На смычке тоже стояло очень
известное имя. Я поискал среди нот что-нибудь не слишком легкое и напал на
"Крейцерову сонату". Я уже многие годы не исполнял ее. Я надел сурдинку на
станок. Незачем было беспокоить Мартена наверху в его спальне, где он,
возможно, еще отдыхал. Я начал первую вариацию и исполнил ее без блеска.
Отсутствие аккомпанемента мешало мне. Я несколько раз сфальшивил на верхних
нотах. И все-таки результат был не таким уж безнадежным. К тому же голос
скрипки, хоть она и не пела в полную силу, звучал удивительно чисто и
гармонично, что придавало даже моей неуверенной игре неповторимую прелесть.
Я снял сурдинку. Я не имел права заставлять гнусавить такой прекрасный
инструмент. По памяти я легко исполнил "Рондо каприччиозо" Сен-Санса,