"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

себя пыль кончиками пальцев правой руки, вот так... Другая особенность: он
никогда не скрещивал ноги, когда сидел. Казалось, он всегда находится в
гостях.
- О, до чего мне не нравится этот тип!
- Со временем привыкнете? Естественно, вы обещаете мне не покидать
виллу до нового распоряжения. Лучше, чтобы пока вас никто не видел.
- А кто бы мог меня увидеть?
- Соседи... Если бы вас увидели с дороги, это показалось бы странным.
Мы распустили слух, что вы снова уехали в Бразилию... Через некоторое время
мы сообщим, что вы вернулись... Если вам что-нибудь понадобится,
предупредите меня. Я почти ежедневно бываю в Ментоне. Я удержал его, взяв
за руку.
- Вы утверждаете, что этот Мартен не будет меня беспокоить. Но мне
что-то не верится.
- Он не в счет, - запротестовал Франк. - Сейчас он, вероятно,
недоволен. Он опасается, что сестра предложит ему уехать. Будьте готовы к
тому, что он станет наблюдать за вами, приглядываться, может, даже
шпионить. Но как только Мартен убедится, что вы против него ничего не
имеете, что вы действительно человек больной, он успокоится. У него одно
только желание: чтобы о нем позабыли в его углу... Черт побери, уже скоро
полдень... Я покидаю вас... Ах да, еще одно: я сказал вашей жене, что вашим
единственным развлечением в лечебнице, где я вас отыскал, была скрипка. Я
ничего не смыслю в музыке, но вы играете куда лучше де Баера, тут нет
никаких сомнений. Значит, надо было найти этому объяснение. Вы очень много
занимались, вот и все. Скрипка стала для вас навязчивой идеей. Согласны?
- Да. Думаю, да.
Я опустился на скамью, глядя вслед уходящему Франку. Тень ветвей,
падая ему на спину, образовывала как бы прутья решеток, и по вполне
понятной ассоциации я подумал, что отныне Франк стал моим тюремщиком.
Странная тюрьма! Чтобы выйти из нее, я должен был перестать быть самим
собой, а перестав быть самим собой, я становился мучителем Жильберты. А
если бы я сумел заставить ее полюбить себя? Если бы сумел открыть ей нового
де Баера, что бы тогда сказал Франк? Нет, невозможно! Как ни крути, Франк
держит меня в руках. Как только я получу наследство, как только я переведу
эти деньги на счет Жильберты, с тем чтобы возместить ей растраченный мной
капитал, Франк сумеет заставить меня уехать. Это будет нетрудно, ему
достаточно будет заявить, что его обманул самозванец, воспользовавшийся
своим сходством с де Баером. Жильберта укажет мне на дверь, а какой у нее
при этом будет вид!
Я встал и принялся без цели бродить по дорожкам среди сосен. Я
вынужден был неукоснительно выполнять взятые на себя обязательства, то есть
следовать указаниям Франка. Так ли уж это было трудно? Нет. Так к чему
прибегать к каким-то уверткам? Только потому, что меня уже заранее мучило
презрение Жильберты? Франк, хитрая бестия, неспроста постарался уверить
меня, что она все еще любит своего мужа. Но как могла она сохранить
нежность к человеку, которого пришлось чуть ли не силой возвращать домой, к
человеку, который в нравственном смысле как бы покончил с собой, чтобы
окончательно позабыть ее? Сама эта так называемая потеря памяти была для
нее ежеминутным оскорблением. Как я не почувствовал этого раньше? Мне все
было противно, и, когда прозвонил колокол, приглашая к обеду, я почти было