"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

множестве на низеньком столике ноты. Моцарт, Бетховен, Гайдн, Мендельсон...
Жильберта, должно быть, была неплохой музыкантшей.
- Ваша скрипка лежит на прежнем месте, - сказала она. - Там, где вы ее
оставили.
Тут я увидел ее, в открытом футляре. И с первого взгляда определил,
что передо мной дорогой инструмент. Наверняка итальянская скрипка. Я
осторожно взял ее в руки, она не была настроена. Мне захотелось поднести ее
к плечу, натянуть струны, несколькими ударами смычка вернуть ей жизнь. Но я
испугался, что выйду из роли. Я бережно опустил ее на красный бархат и
заставил себя тяжело вздохнуть, как человек, которому слишком сильные
ощущения причиняют страдания.
- Столовая там, - объяснила Жильберта, указывая на двустворчатую
дверь. - Вы не хотели бы закусить?
- Нет, благодарю.
- Тогда я провожу вас в вашу спальню.
Мы поднялись по мраморной лестнице. Краешком глаза я наблюдал за
Жильбертой. Она была очень бледна. Ее рука судорожно сжимала перила из
кованого железа. Наше молчание стало скоро невыносимым, но не мне следовало
его нарушить. К тому же я слишком был поглощен собственными ощущениями.
Жильберта не так уж мне была симпатична. В ней чувствовалась какая-то
скованность. Она носила свою красоту, словно маску, и ее слишком светлые
глаза вызывали чувство неловкости. Я помнил рассказы Франка; если де Баер
не смог разбудить ее слишком совершенное тело, то тут, может быть, не
совсем его вина. Не знаю почему, но я был зол на нее. Она открыла дверь и
пропустила меня вперед.
- Я оставлю вас, - сказала она. - Франк здесь ни к чему не прикасался.
Надеюсь, это поможет вам хотя бы вернуться к вашим прежним привычкам. Обед
в час.
Если вначале она была явно взволнованна, то теперь тон ее стал почти
враждебным. Правда, подумал я, если только, хотя это было совершенно
невероятно, она знает, кто я, то в ее глазах я последний из негодяев.
- Благодарю вас, - прошептал я.
Гнев и стыд душили меня. Я прислонился к закрытой двери. Услышал, как
затихают ее шаги. Нет, она, конечно, не знала, кто я на самом деле. Она
была слишком горда, чтобы согласиться принять в своем доме такого бедолагу,
как я. Я был действительно ее мужем, настоящим чудовищем, от которого она
могла ждать лишь новых оскорблений. И в каком-то отношении это было хуже
всего! Я подошел к окну, откуда открывался красивейший вид. Дом окружала
сосновая роща, но деревья расступались, открывая проход к морю, оно
сверкало и переливалось до самого горизонта. Чуть правее, в дымке тумана,
возвышалась скала Монако. Издалека доносился гул мотора скутера. Воздух был
сладковатым. Я чувствовал во рту привкус смолы. Я был невыразимо несчастен.
Я повернулся спиной к окну. Итак, я был у себя. Де Баер читал эти
книги... Я полистал некоторые из них, наугад... книги по искусству, журналы
по архитектуре... Де Баер курил эти сигареты... Де Баер смотрел на эти
фотографии, на которых была изображена новая столица Бразилии под самым
футуристическим углом... Я открыл шкаф. Де Баер носил эти костюмы... Я
выбрал один из них, наугад, бросил его на кровать. Обратил внимание на
цветы, стоявшие в прекрасной вазе богемского стекла на столе. Знак внимания
со стороны Жильберты... Первый. И тем не менее спасибо! В дверь постучали,