"Буало-Нарсежак. Недоразумение (Трагедия ошибок)" - читать интересную книгу автора

не возникнет и тени сомнения.
- А когда я уеду... так как, в конце концов, у меня нет никаких причин
там долго задерживаться, вы согласны со мной? Все это дело каких-нибудь
двух недель.
- Может, и больше, - ответил Франк. - Я не обещал вам, что дядя Анри
умрет на будущей неделе.
- Это не имеет значения... Итак? Что же будет, когда я уеду? Франк не
торопился с ответом, он положил себе на тарелку огромный кусок торта.
- Если вы тот человек, каким мне кажетесь, - заговорил он наконец, -
если вы испытываете хоть немного жалости к Жильберте, то постараетесь вести
себя с ней так, чтобы она окончательно излечилась от любви к вам, когда вы
исчезнете.
- Черт возьми! - воскликнул я раздраженно. - Вы предусмотрительны.
- Чем удачнее вы проведете эту операцию, - продолжал Франк, - тем
больше будет вознаграждение. Я рассчитываю дать вам еще три миллиона, когда
все будет кончено.
- Но, простите, вы...
- Довольно, - оборвал он меня. - Я вам все объяснил. Теперь вам
решать, да или нет. Вот чек. Если вы его берете, никаких больше вопросов.
Он достал портсигар и протянул его мне. Я отказался. Он закурил
сигару, полузакрыв глаза, сделал вид, что не заметил, как я взял чек, и,
казалось, удивился, когда я поднялся.
- Я отвезу вас, - вяло предложил он.
- Не надо. Мне необходимо пройтись.
- Как хотите. Мы уезжаем завтра в час дня. Приходите ко мне в
гостиницу "Бристоль", на улицу Аркад.
- Мне хотелось бы обновить свой гардероб.
- Ни в коем случае. На вилле вы найдете десятка два костюмов... Вы
найдете там также и скрипку, так что вам незачем брать с собой свою. Я
попрошу вас только зайти к парикмахеру... Стрижка должна быть короче и
пробор более четкий. До свидания.
Нервы мои во время разговора с ним были до такой степени напряжены,
что сейчас я чувствовал себя совершенно разбитым. Итак, я согласился. Ему
удалось меня убедить... нет, он не убедил меня... Отвечал он складно;
история казалась вполне достоверной, но за свою жизнь я прочитал столько
партитур, сыграл столько искренних, исполненных жизни произведений, что
особенно остро чувствовал, когда речь шла об истинной правде, а не о
примитивном правдоподобии. Франк явно многое скрывал от меня. Какими были
его отношения с Жильбертой? Действительно ли он был простым слугой?
Собирался ли он присвоить себе это наследство? Я не позволю, чтобы меня
водили за нос.
Я долго ходил по улицам; перебирал в уме все, что порассказал мне
Франк, и под конец уже не знал, что и думать: то все мне казалось вполне
приемлемым, то все представлялось совершенно надуманным. Еще немного, и я
вошел бы в кафе, положил чек в конверт и отправил бы его Франку: я весь был
во власти болезненной нерешительности. Я вернулся на улицу Аббатис и,
приняв снотворное, лег спать. На следующий день, проснувшись, я сразу
припомнил почти дословно каждое объяснение Франка, и мне удалось отделить
ту часть истории, которая при внимательном рассмотрении, на мой взгляд,
была особенно подозрительной. Это касалось нотариуса. Франк, конечно, не