"Буало-Нарсежак. Вдовцы" - читать интересную книгу автора

Глава 2

Ожог я обнаружил несколько позже. Мы занимались любовью: она - с милой
снисходительностью, а я - с прилежанием отчаяния. Полное самозабвение ушло
в прошлое. Несказанное возбуждение, жгучее желание приобщиться к таинствам
любви... то, что воспламеняло пленное божество нашей плоти, оставило нас
навсегда. Теперь в момент самозабвения мы наблюдали украдкой друг за
другом. Я чувствовал, как она внимательно следит, чтобы я получил
удовольствие, и я испытывал желание ранить ее, оставить на ней метку,
сжимать ей горло, пока в ее глазах не промелькнет безумие, как бывало
прежде. Она предавала меня уже одним тем, что была слишком здравомыслящей.
Любовь становится грязью, когда перестаешь терять голову. Да, как раз наш
случай.
Когда-то наши необузданные изыски были чисты. Теперь же наши объятия
стали кощунством. Но мы еще сохраняли видимость страсти, от которой
осталось лишь искусство поцелуев и ласк и молчание из боязни назвать вещи
своими именами. Моя рука скользила по ее телу, следовала за изгибом
оскверненных грудей, задерживалась на животе, но, как бы я ни усердствовал
в поисках следов чужих рук, я уже переставал быть любовником и становился
скорее лечащим врачом, который с маниакальным усердием ощупывает пациента,
обследуя внушающие подозрения участки кожи. Вот так мои пальцы и нащупали
нечто вроде прыщика, волдыря, у самой складки паха. Я зажег свет.
- Погаси, - запротестовала Матильда - Глаза режет.
- Лежи спокойно! Не шевелись!
Я сел рядом с ней. Ее нагота меня больше не волновала. Я грубо
раздвинул ей ноги, наклонился. Она с некоторой тревогой следила за моими
движениями, приподняв голову от подушки.
- О-о! Пустяк, - сказала она. - Укус комара.
- В таком месте! Ну да, ведь ты ходишь почти что голая!
Нагнувшись еще ниже, я стал внимательно рассматривать волдырь. Нет, на
укус не похоже. Это ожог... двух- или трехдневной давности. Покраснение
вокруг него уже начинало бледнеть. Тонкая коричневая корочка выделялась на
очень белой коже. Ожог от сигареты. Такая странная мысль пришла мне в
голову сразу. У Матильды была привычка курить в постели. Она где-то курила,
отдыхая от занятий любовью, и горячий пепел упал ей на кожу. Другого
объяснения быть не могло. Я покачал головой.
- Да, - пробормотал я. - Это укус. Надо бы помазать бальзамом.
- Оставь, прошу тебя!
Она погасила свет, и я снова улегся рядом. Я был настолько потрясен,
что изо всех сил сжал кулаки, чтобы обуздать себя. Я старался
контролировать дыхание, постепенно его замедляя, как будто погружался в
сон.
- Спишь? - шепнула Матильда.
Я не ответил. Я лежал неподвижно. Я чувствовал, как мои глаза
увлажнились и слеза потекла по виску к волосам, надолго оставив раздражающе
холодящий след. Зачем бороться? Матильда мне изменяет. Ну и что? Ведь мы
живем в такой среде, где господствуют легкие нравы. Откуда у меня такая
жестокость? Неужто я все разрушу из-за ее мимолетного увлечения? Одного
объяснения нам вполне хватило бы, чтобы снова наладить наши отношения. Но