"Мартин Бубер. Хасидские предания" - читать интересную книгу автора

занимает концепция "двекут" - "прилепления" к Божеству. Бла-
годаря хасидам такие понятия, как благочестие, служение Богу,
любовь, набожность, смирение, милосердие, доверие, наполня-
лись необычайно реальным и социально значимым содержанием.
Личность стала занимать место доктрины. Новый идеал религи-
озного лидера, цадика, отличается от традиционного идеала
раввинистического иудаизма - "знатока Торы" - тем, что
цадик сам "стал Торой", точнее, ее живым воплощением.

И связано это прежде всего с тем, что хасидское движение
возникло и всегда оставалось в рамках ортодоксального иудаиз-
ма, являясь его твердым оплотом против разрушительных тече-
ний в еврействе, связанных с его разложением под воздействием
сектантов (саббатиан, франкистов), с одной стороны, и просве-
щенческой мысли (движением Гаскалы) - с другой. Классичес-

кий хасидизм был плодом не той или иной теории, и даже не
каббалистической доктрины, но непосредственного религиозного
опыта. А выражение этого опыта зачастую принимало самые
парадоксальные формы. Прежде всего это касается старого пара-
докса одиночества и общности: тот, кто достиг высшей ступени
духовного одиночества и способен пребывать наедине с Богом,
одновременно является истинным центром общины, потому что
достиг такого состояния, когда становится возможной подлинная
общность. Жить среди заурядных людей - и быть наедине
с Богом, говорить на языке мирян - и черпать жизненную силу
из Первоисточника всего сущего - на это способен лишь истово
верующий мистик-праведник, становящийся средоточием челове-
ческой общности.

Возможно, именно эта миссия цадиков и побудила Мартина
Бубера обратиться к изучению хасидских источников. Усмат-
ривая в хасидизме одну из высших исторических реализаций
Израиля, Бубер не только собрал, перевел, истолковал и издал
многочисленные тексты хасидской традиции, но и сам внутренне
переменился, занимаясь этим трудом. "Иудаизм как вера, как
благочестие, как хасидут открылся мне. Я постиг идею совершен-
ного человека. И тут же почувствовал себя обязанным сообщить
миру эту идею", - писал Бубер. Именно в совместной жизни
хасидской общины видел он образец общности людей, где ут-
верждается беседа между Я и Ты. В мире хасидизма возникло
прозрение великого еврейского философа о диалоге-беседе. "Я
несу в себе дух и кровь тех, кто создавал его [хасидизм], - писал
Бубер, - и из крови и духа он обновился во мне".

"Хасидские предания" - это незамысловатые истории "прос-
тецов" из еврейских местечек Галиции и Волыни, это книга
о важном, но забытом. Не только потому, что историческое
время и культурная среда, породившие эти притчи, безвозвратно
канули в прошлое, но и потому, что современному человеку