"Мартин Бубер. Хасидские предания" - читать интересную книгу автора вает уста немым и дает языку простецов говорить премудро"'.
И Баал Шем Тов, этот хасидский божественный простец в коротком овчинном полушубке, какой носили крестьяне При- карпатья, постоянно общается с простыми людьми, которых ценит выше книжников. А кроме того, пляшет и пьет с ними в трактирах, шутит, юродствует. И снова вспоминается Св. Франциск: "И что такое слуги Господа, как не скоморохи Его, которые должны растрогать сердца людские и подвинуть к ра- дости духовной?"^ Никакой специальной литературной формы у хасидских пре- даний, даже как у устного жанра, не существовало. Пересказывая их, Бубер, возможно сознательно, но скорее всего чисто инту- итивно, приходит к той совершенной форме, в которую подобные рассказы о простой, чистой и идеальной вере не раз облекались в других традициях, к форме, представленной в знаменитых христианских "Изречениях отцов пустыни". Сдержанность, краткость, отсутствие вычурности, простота и сила слова, неволшебность рассказа и чудо простой веры странным образом роднят эти памятники. Их строгая конфесси- ' Цветочки Св. Франциска Ассизского, М., 1913. С. 45-46. (Репринт: М" 1990.) овальная выраженность, не позволяющая проникнуть сюда ничему постороннему, чуждому, превращает эти тексты в зам- кнутый мир, отстраненный от всего, что не существует по его правилам, но она же и роднит их в смысле жанра и, говоря шире, - придает ту важную роль, которую они играют в олицетворяе- мой ими культуре. Как "Изречения отцов пустыни" - очищенная христианская вера, так и хасидские предания - воплощенный хасидский путь. Они далеки друг от друга, но в симфониях своих культур у них схожие партии, как бы ни разнилась музыка. При всей своей простоте и самоочевидности хасидские преда- ния - памятник совсем непростой. Помимо отмеченных жан- ровых параллелей он все же чисто еврейский не только по содер- жанию, но и по традиции, восходящей к "Пиркей-Авот" ("Изре- чениям отцов"). Не случайно фрагменты последнего часто встре- чаются в хасидских преданиях, иногда в аспекте полемическом, иногда просто для последующего комментария. Но в любом случае - ради сознательного диалога. Впрочем, даже если отойти от иудейской традиции, от всех культурных параллелей и обратиться к аналогиям, то и здесь мы окажемся отнюдь не в полной пустоте. Столь значительны и ар- хетипны лица и сюжеты представленных легенд, то и дело всплы- |
|
|