"Мартин Бубер. Хасидские предания" - читать интересную книгу автора

вает уста немым и дает языку простецов говорить премудро"'.

И Баал Шем Тов, этот хасидский божественный простец
в коротком овчинном полушубке, какой носили крестьяне При-
карпатья, постоянно общается с простыми людьми, которых
ценит выше книжников. А кроме того, пляшет и пьет с ними
в трактирах, шутит, юродствует. И снова вспоминается Св.
Франциск: "И что такое слуги Господа, как не скоморохи Его,
которые должны растрогать сердца людские и подвинуть к ра-
дости духовной?"^

Никакой специальной литературной формы у хасидских пре-
даний, даже как у устного жанра, не существовало. Пересказывая
их, Бубер, возможно сознательно, но скорее всего чисто инту-
итивно, приходит к той совершенной форме, в которую подобные
рассказы о простой, чистой и идеальной вере не раз облекались
в других традициях, к форме, представленной в знаменитых
христианских "Изречениях отцов пустыни".

Сдержанность, краткость, отсутствие вычурности, простота
и сила слова, неволшебность рассказа и чудо простой веры
странным образом роднят эти памятники. Их строгая конфесси-

' Цветочки Св. Франциска Ассизского, М., 1913. С. 45-46. (Репринт: М"
1990.)
^Speculum perfectionis. IX. 100, 25.

овальная выраженность, не позволяющая проникнуть сюда
ничему постороннему, чуждому, превращает эти тексты в зам-
кнутый мир, отстраненный от всего, что не существует по его
правилам, но она же и роднит их в смысле жанра и, говоря шире,
- придает ту важную роль, которую они играют в олицетворяе-
мой ими культуре. Как "Изречения отцов пустыни" - очищенная
христианская вера, так и хасидские предания - воплощенный
хасидский путь. Они далеки друг от друга, но в симфониях своих
культур у них схожие партии, как бы ни разнилась музыка.

При всей своей простоте и самоочевидности хасидские преда-
ния - памятник совсем непростой. Помимо отмеченных жан-
ровых параллелей он все же чисто еврейский не только по содер-
жанию, но и по традиции, восходящей к "Пиркей-Авот" ("Изре-
чениям отцов"). Не случайно фрагменты последнего часто встре-
чаются в хасидских преданиях, иногда в аспекте полемическом,
иногда просто для последующего комментария. Но в любом
случае - ради сознательного диалога.

Впрочем, даже если отойти от иудейской традиции, от всех
культурных параллелей и обратиться к аналогиям, то и здесь мы
окажемся отнюдь не в полной пустоте. Столь значительны и ар-
хетипны лица и сюжеты представленных легенд, то и дело всплы-