"Кристофер Бакли. День бумеранга" - читать интересную книгу автора

Вот оно что.
- Теперь, после того как я услышала об этом от полковника, я что-то
такое начала вспоминать. Наверно, морфий действует на память.
- Случается. Распишитесь здесь, здесь и здесь.
- Не следует ли мне вначале посоветоваться с военным юристом?
- Коуэн, - сказал полковник с долей сочувствия в голосе. - Есть люди,
которые хотели прибить вашу содранную кожу к дверям одного пятиугольного
здания в Вашингтоне. Если бы не капитан Дримпильский и конгрессмен
Джепперсон, вороны сейчас доклевывали бы ваши останки. Я, наверно, резко
выражаюсь, но мне хочется довести до вашего сознания суть. Вы поняли меня?
- С кристальной ясностью, сэр, - вздохнула Касс.
Когда полковник уходил, она спросила его вдогонку:
- А медаль "Пурпурное сердце" мне дадут?

Глава 6

Бывшего капрала Кассандру Коуэн не встречали на родине ни толпы, ни
надписи "ПРИВЕТ ГЕРОЮ!".
Люди, казалось, не знали, как себя с ней вести: то ли подмигивать
(Трахалась с конгрессменом на минном поле!? Ну, ты даешь!), то ли осуждать
(Вот шлюха!), то ли сочувствовать (Слава богу, ты, осталась жива, но,
пожалуйста, никаких больше минных полей!). К концу первой недели,
проведенной дома, Касс покрасила свои красивые светлые волосы в цвет
"миссисипского ила", купила дешевые очки с простыми стеклами и целые часы
стала проводить перед зеркалом, пытаясь сделать себя неузнаваемой даже для
собственной матери. Ходила в библиотеку читать статьи о пластической
хирургии.
Когда Касс однажды вышла из ванной после очередной домашней гримировки,
глаза ее матери округлились.
- Ну как? - спросила Касс.
- Ты выглядишь... Господи, как хорошо, что ты вернулась.
- Мама. Я прошла общую боевую подготовку. Я могу убить мужчину голыми
руками. Скажи мне. Я выдержу.
- Радость моя, ты выглядишь замечательно. Прямо как та киноактриса.
- Какая киноактриса?
- Которую арестовали за кражи в супермаркете.[25] Ее тогда
сфотографировали... Вообще-то она очень миловидная...
Вскоре из Министерства обороны пришло письмо, что ввиду обстоятельств
своего увольнения Касс теряет право на оплату учебы. Йельские тоже явно не
жаждали видеть ее в числе студентов. Касс на неделю похоронила себя в своей
комнате, где в равной пропорции глядела в потолок и на телеэкран.
Однажды позвонил отец. Мать постучалась и вошла с беспроводной
телефонной трубкой, которую держала так, словно извлекла из канализационного
отстойника.
- Это ты, золотко? Привет! Как поживает моя дочура?
Голос был по-калифорнийски жизнерадостным, как будто в жилах у отца тек
сплошной гранатовый сок. Они не говорили полтора года.
- Нормально, - сказала она.
- Я слышал, у тебя там было маленькое происшествие.
- Да.