"Юрий Буйда. Сумма одиночества" - читать интересную книгу автора

нашу ночь (это не было признанием в любви). Головокружительный вкус ее
дыхания, интонацию - помню, но не слова.
Первое письмо я написал в июле - в годовщину нашей свадьбы. Второе -
через неделю. Вскоре это превратилось в потребность, в необходимость, в
нужду. Я писал почти каждый день по пять - семь страниц и отправлял на
собственный адрес. Вскрывал и читал свои признания ей. Однажды я достал из
почтового ящика конверт, надписанный ее почерком: "Я знала, что ты любишь
меня, я верю, что мы никогда не расстанемся..." Она немного шепелявила, и
я дразнил Дашу - Дафой.
Об этом знали только мы. Этим прозвищем и было подписано послание. Я не
писал такого письма, я понимал, что это безумие, тем не менее я ответил.
Следующей весной в уличной толпе я увидел ее. Узнал по походке, по
характерному наклону головы и манере держать правую руку на отлете, однако
не успел догнать.
Может быть, все дело в тогдашнем моем неудержимом пьянстве, но, когда
однажды вечером я снова встретил ее на улице, я тотчас бросился следом и
схватил ее за руку. Она не удивилась. Наша ночь длилась, наверное, тысячу
ночей. Больше всего я боялся утра, хотя и понимал, что оно не может не
наступить. Чтобы отсрочить неизбежное, я безудержно читал стихи - свои и
чужие, бормотал в темноте, едва различая тонкий абрис ее лица.



Вдруг проснувшись, я увидел ее в дверях: она вскинула сумочку на плечо
и шагнула за порог,- я с трудом, еще не понимая, сон это или явь, сполз с
кровати, кое-как оделся и побежал вниз, на звук ее шагов. Улица тонула в
густом утреннем тумане, наползавшем с Преголи,- и я увидел, увидел ее -
уходившую, уходящую, исчезающую, чтобы - пока жива моя память, пока жива
наша память, пока живы эти строки - оставалась надежда на встречу...
Надо ли объяснять, почему я сжег нашу переписку?
Как ни прибавляй ходу, от него не оторваться. Он загнал меня в
безлюдную ночную улицу с немногими фонарями, бросающими тускло-желтые
пятна на сплошные бетонные заборы, за которыми высятся решетчатые скелеты
подъемных кранов, трубы и башни. Улица кажется бесконечной. Никакого
укрытия. Я слышу тяжелое дыхание преследователя - и снова бросаюсь бежать.
Похоже, долго мне не выдержать. Забор справа вдруг обрывается - я
сворачиваю к многоэтажному дому с выбитыми окнами и дверями. Но мгновенная
вспышка надежды - затеряться в лабиринте этажей, коридоров, комнат -
тотчас сменяется отчаянием: дверь, в которую я метнулся, вела в тупик. Я
прижимаюсь спиной к шершавому кирпичу, медленно опускаюсь на корточки,
шарю по загаженному полу в поисках обломка кирпича или палки,- дыхание и
шаги преследователя приближаются, вот он уже метрах в пяти, нет, метрах в
трех от меня, сердце болит, мышцы сводит, я уже различаю его черный
силуэт, он останавливается... "Боже! - с трудом выдавливаю я из
пересохшего горла.- Ну что вам от меня нужно?" "Вот уж нет! - со злобой в
голосе возражает он.- Чего вы от меня хотите? Ведь это ваш сон".
Быть может, самое любопытное в процессе чтения - неуловимый момент
превращения читающего в читаемое, читателя - в книгу, которая в какой-то
миг начинает нас читать. И даже странно, почему, дочитав до конца, мы не
меняемся физически: