"Юрий Буйда. Сумма одиночества" - читать интересную книгу автора

тревожно-скользких улыбок желтолицых жрецов, и едкой ревности, и
бессильного сострадания...
Наутро народу покажут голову Флавия, а он будет неотрывно смотреть на
широколезвийный меч у ног бритоголового палача: вот этим топором... то
есть мечом... Вот и он - и он! - выйдя из ее спальни, замрет на пороге,
увидев перед собою этих двоих в пурпурных балахонах, с кожаными масками на
лицах, в складках бычьих шей поблескивают капельки пота, сто шагов прямо,
семьдесят налево, взгляд из-за пыльной портьеры, еще сорок шагов, зачем он
считает, и еще двадцать, через дворик ведут быка, щербатый мальчуган
мочится на стену, арка, рассохшаяся дверь, тесная комнатенка, затянутая
паутиной, глиняный пол, выщербленная колода, зевающий бритоголовый человек
с широколезвийным топором - все же с топором, солнечный луч, бритоголовый
ребром ладони смахивает с колоды соломинки, куриные перышки, снова
зевает... Нет! нет! никогда! Бежать, скрыться, спрятаться в тростниковых
зарослях, питаться лягушками, уйти в подземные пыльные необитаемые
лабиринты, в услужение к немым жрецам, сносить унижения плоти, зажать дух
в тисках раскаленного "нельзя" - но жить! жить!
жить! И целый день впереди, целый век, и никто не стережет его, он
волен уйти в любой миг, хоть сейчас, конечно, вот прямо сейчас, да хоть и
криво сейчас, за той портьерой - шумная улица, сладкие морды торговцев,
подвыпившие легионеры, замасленные шлюхи со стальными ключицами, волы,
шарлатаны, крестьяне, выбеленное жарой небо, тусклый блеск реки... Уйти?
Нет. Он, конечно, уйдет, но потом, после, ведь еще есть время - ночь и
день.



Вечером случайно он увидел царицу: усталая женщина с жирноватой кожей,
неприязненное выражение лица, раздражена, провинившуюся рабыню
уволакивают, царица поймала взгляд юноши - вымученно улыбнулась... Ночью
ему прислали женщину, но он отказался. Его опыт... Пришедшая с родителями
в гости девочка - презрительно надутые губки - неожиданно прижалась к
нему, они спрятались от родителей и гостей, девочка взяла его рукой, он
взорвался, слезы потекли, она убежала. В канун совершеннолетия отец
подарил ему рабыню-гречанку, рослую, сильную, с холодным плоским животом и
маленькой твердой грудью. Она обучала его деловито и бесстрастно. Вот и
весь опыт. Да что это он? Прочь! Не об опыте речь - о любви и смерти.
Утром он не пошел смотреть на отрубленную голову Критона. Остался в
своей комнате. Услыхав глухой ропот толпы, застонал...
...под смертною секирой Глава счастливца отпадет.
Флавий, Критон... Он опоздал, бежать поздно. Его черед. Неужели царица
так безжалостна? А грусть, а умиление в ее взоре, остановившемся на нем?
Ничего не значат? Нет, нет, не может быть! Когда они будут лежать рядом,
уже пережив вспышку страсти, он расскажет ей - все, все расскажет: про
мечты свои, про жизнь, про то, как нужна ему эта жизнь... Она не может не
понять. Зачем? О чем он? До наступления ночи осталось совсем мало. Боже!
Ведь если ему через несколько часов предстоит начать путешествие в смерть,
значит, каждый из этих часов поистине равен годам, отпущенным на добро и
зло, на мечты и свершенья, а он - лежит! Валяется на тюфяке, глядя в окно
на ласточек, как будто в запасе у него вечность. Он рассмеялся: так ведь и