"Юрий Буйда. Домзак" - читать интересную книгу автора

карман за сигаретами. В этой неудобной позе и замер, уставившись на крупную
фигуру, укрытую с головой одеялом.
- Наконец-то, - хрипловатым спросонья голосом проговорила Оливия, вдруг
вынырнувшая из-под одеяла и встряхнувшаяся всем телом, как собака после
купанья. - Привет, герой. Или ты кого-то другого ожидал встретить в своей
постели?
- Привет, - прошептал он. Откашлялся. - Никого. Хочешь выпить?
- Хочу. - Она села на постели, опершись спиной о подушку. - Как тебе
моя грудь?
- Лучше не бывает. - Он с трудом поднялся с пола и протянул бутылку
Оливии. - Оставь мне.
- Старик умучил? - Она приложилась к бутылке.
- Я сейчас. - Он сел на кровать, отстегнул протез, снял носок,
хмыкнул. - Из-за всей этой кутерьмы я даже душ не успел принять. Извини.
Она провела ладонью по его бугристой широкой спине.
- Ничего, как-нибудь вытерплю. И не такое терпела. - Снова глотнула
виски. - Только чур - никаких разговоров об инцесте. Терпеть ненавижу.
Старухи брешут - караван идет.
Он тихо рассмеялся. Отнял у нее бутылку.
- Три года, - сказала она. - Я ждала тебя три года. Поэтому не
обижайся, если я кончу первой.
- Постараюсь. - Байрон поставил бутылку на пол. - Господи, да ты вся
мокрая! Потная... - Уткнулся носом и губами в ее влажный живот. - Ино
поплыли, Оливия, по рекам райским...
- Нет, - прошептала она, шаря руками по его животу. - Давай я сама...
сама, Господи, я сейчас закричу или зареву!.. Как мне плохо было, вонючий
мой!
Они жили в старом доме и Байрону шел шестнадцатый год, когда дядя
Ваня - в семье о нем говорили только шепотом или вовсе не поминали вернулся
из тюрьмы. Этот рослый широкоплечий мужчина в сером пальто и серой же кепке
с пуговкой, вяло улыбавшийся всем, даже ротвейлеру Бризу, оказался мирным,
мягким человеком с замедленными и вместе с тем пластичными движениями. Если
в комнату кто-то входил, он непременно вставал в ожидании то ли приветствия,
то ли приказа. Первым делом он спросил Байрона, нравится ли ему Чехов, а
когда мальчик стал перечислять прочитанные рассказы, уточнил: "Я имею в виду
его пьесы. Это очень необычные произведения. Советую". "Что же в них
такого?" - удивился Байрон, с трудом одолевший скукотищу "Вишневого сада".
"Воздух", - кротко ответил дядя. А вечером, за ужином, после рассказа Нилы о
замужестве сестры, которого она не одобряла ("Изменять ей будет - как пить
дать. У него и отец такой был, и дед"), дядя Ваня, изменившись в лице,
слезливо проговорил: "Кто изменяет жене или мужу, тот, значит, неверный
человек, тот может изменить и отечеству!" Взрослые засмеялись, а Майя
Михайловна, все ждавшая чего-то с плохо скрытым напряжением от Вани, -
громче всех. "Дядя Ваня, - сказал дед, глядя на недоумевающего Байрона, -
процитировал реплику обалдуя Телегина из пьесы Чехова "Дядя Ваня". Похоже,
ты выучил Антон Палыча наизусть". Сын только рассеянно улыбнулся.
В доме Тавлинских дядя Ваня прожил месяца полтора, и все это время,
мальчик чувствовал это, в семье нарастало напряжение и ожидание какого-то
важного события. И напряжение и ожидание явно были связаны с дядей Ваней,
которого дед каждый вечер вызывал в свой кабинет, где они подолгу