"Юрий Буйда. Переправа через Иордан (Книга рассказов)" - читать интересную книгу автора

накрытому многоступенчатой крышей из плоской черепицы черного графита.
Фрегат громко дребезжал костлявым металлическим скелетом и гулко бухал
массивным деревянным корытом, но по тротуару катился довольно легко. Девочка
вновь взялась за свистульку, наказав мне сильно не толкать и следить, чтобы
передние колеса не попали в узкие глубокие выбоины: "Тогда придется звать на
помощь всю семью. Притащатся одни бабы и будут визжать, пока не продырявят
небо до звезд".
Когда мы въехали в неогороженный захламленный двор, с одной стороны
уставленный кое-как сляпанными из досок и толя свинарниками, из завешенного
суконными одеялами окна на подоконник выбрался совершенно голый карапуз,
который принялся мочиться на пыльную землю, задумчиво глядя на нас.
Входная дверь напоминала величественный церковный портал, который,
однако, вел в разбойничью пещеру. Завешенные одеялами и рваным тряпьем окна
без стекол едва пропускали свет в огромную комнату без перегородок, с
провисшим дощатым потолком, из щелей которого торчали пряди пакли и морских
водорослей, пахнущих йодом и сосновой смолой. Справа от входа на необъятной
плите, топившейся дровами, булькали кастрюли-выварки. Одна из таких кастрюль
стояла посреди стола - когда-то он служил козлами для строителей,
сохранились отпечатки сапог маляров. Рядом выстроились большие бутылки
"чернил" с пластмассовыми пробками, которые молодой лысоватый парень по
очереди срезал похожим на серп ножом. Во главе компании сидел невысокий
человек с лицом, на котором молотили горох черти всех континентов, включая
Антарктиду, с огромной шапкой черных волос, присыпанных серебряной пудрой, и
татуировкой на правом плече, - это был фатоватый кот с галстуком-бабочкой,
курительной трубкой в зубах и в цилиндре, обрамленный надписью красивыми
печатными буквами: "У меня нет средств, чтобы содержать совесть". Вспомнив
альбом отца, коллекционировавшего блатные наколки, я понял, что передо
мной - вор-рецидивист. Он посмотрел на меня веселыми блестящими глазами,
налил в разнокалиберные стаканы вино и предложил тост за здоровье госпожи
Нэрэзбэ.
- Твой отец - майор Дембицкий? Тогда выпей с нами и закуси чем Бог
послал! Лучше бы, конечно, спирта нэрэзбэ, но его давно рэзбэ до водки и
продают за деньги. Откуда у цыгана деньги? У него только золото! - Щелкнув
пальцем по золотой серьге в ухе, он залпом выпил вино и закусил куском
вареной кормовой свеклы - сегодня Господь был милостив к цыганскому
семейству.
Сквозь клубы пара я разглядел груды тряпья и тюфяков вдоль стен, на
которых - судя по головным платкам - лежали женщины. Кровать под пологом
поставили против входа. Цвета, раздвинув расшитые серебром занавески, села
на борт фрегата лицом к нам со скрещенными ногами, и только тогда я заметил
на ее левой лодыжке тонкую золотую цепочку с застежкой в форме змеиной
головки.
- Странная фамилия, - вежливо заметил я, пригубив вина. - Ведь цыгане
выходцы из Индии, они принадлежали к касте аттинганов - акробатов, танцоров
и фокусников, а еще их называли фараоновым народом или египтянами...
- Когда-то нашей уважаемой госпоже понадобилось выправить бумаги,
сказал Кот-в-шляпе. - Она была так умна и высокомерна, что начертала свое
полное имя сразу на всех языках, которыми владела. Писарюги ничего не поняли
и назло ей вписали в документ фамилию Нэрэзбэ - то есть "неразборчиво".
Пальцы ее сплошь унизаны кольцами и перстнями, которые давно вросли в мясо.