"Михаил Булгаков. Великий канцлер" - читать интересную книгу автора

волосы, широк в плечах, ну, словом, он. К несчастью, Никанор Иванович не
видел его.
- Идем завтракать, Азазелло, - обратился Коровьев к тому, который
именовал себя Кавуновым.
Что далее происходило в квартире, где поселился иностранный артист,
точно неизвестно. Но зато хорошо известно, что произошло в квартире Прокопа
Ивановича.
Прокоп Иванович, сплавив с плеч обузу с долларами, вернулся к себе,
первым долгом заперся, а в три часа отправился к себе обедать. В доме была
общественная столовая, но Никанор Иванович, хоть сам и был инициатором
основания столовки, но испытывал какое-то болезненное отвращение к
общественному питанию, предпочитая ему индивидуальное, домашнее. И поэтому,
ссылаясь на то, что доктор ему прописал особую диету, в столовке нипочем не
обедал.
В этот странный день для Никанора Ивановича в его диетический обед
вошли приготовленная собственными руками супруги его селедочка с луком,
коробка осетрины в томате, битки, малосольные огурчики и борщ с сосисками.
Но прежде чем обедать, Никанор Иванович прошел в уборную и заперся там на
несколько минут. Вернувшись, он окинул приятным взором приготовленные яства,
не теряя времени, заглянул под кровать, спросил у супруги, закрыта ли
входная дверь, велел никого не пускать, потому что у Никанора Ивановича
обеденный перерыв, вытащил из-под кровати из чемодана запечатанную
поллитровку, откупорил, налил стопку, выпил, закусил селедкой, налил вторую,
хотел закусить огурчиком, но это уже не удалось. Позвонили.
- Гони ты их! - раздраженно сказал Босой супруге. - Что я им в самом
деле - собака? Скажи, чтоб насчет квартиры больше не трепались. Сдана
иностранцу.
И спрятал поллитровку за буфет. В передней послышался чужой голос.
Супруга впустила кого-то.
- Что она, дура, я же сказал! - рассердился Босой и устремил грозный
взор на дверь в переднюю. Из этой двери появилась супруга с выражением ужаса
на лице, а следом за нею - двое незнакомых Босому. Первый в форме с
темно-малиновой нашивкой, а второй - в белой косоворотке. Босой почему-то
побледнел и поднялся.
- Где сортир? - спросил озабоченно первый.
- Здесь, - шепнул Босой, бледнея, - а в чем дело, товарищи?
Ему не объяснили, в чем дело, а прямо проследовали к уборной.
- У вас мандаты, товарищи, есть? - тихо-претихо вымолвил Босой, идя
следом за пришедшими.На это тот, что был в косоворотке, показал Босому
маленькую книжечку и белый ордерок. Тут Босой утих, но стал еще бледнее.
Первый вошел в уборную, оглядел ее, тотчас же взял из коридора табуретку,
встал на нее и с наличника над дверью под пыльным окошком снял белый
пакетик. Пока этот пакетик раскрывали, Босой придумал объяснение тремстам
рублям - прислал брат из Казани. Однако это объяснение не понадобилось.
Быстрые белые пальцы первого вскрыли пакетик, и в нем обнаружились несколько
денежных, по-видимому, бумажек непривычного для человеческого взгляда вида.
Они были зеленоватого цвета, с портретами каких-то вдохновенных растрепанных
стариков. Тут глаза Босого вылезли из орбит, шея налилась темной кровью.
- Триста долларов, - деловым тоном сказал первый. - Ваш пакетик?
- Никак нет, - ответил Босой.