"Михаил Булгаков. Великий канцлер" - читать интересную книгу автора

одной из них сказано, что человек этот был маленького росту, имел зубы
золотые и хромал на правую ногу. В другой сказано, что человек этот был
росту громадного, коронки имел платиновые и хромал на левую ногу. А в
третьей, что особых примет у человека не было. Поэтому приходится признать,
что ни одна из этих сводок не годится.
Во-первых, он ни на одну ногу не хромал. Росту был высокого, а коронки
с правой стороны у него были платиновые, а с левой - золотые. Одет он был
так: серый дорогой костюм, серые туфли заграничные, на голове берет,
заломленный на правое ухо, на руках серые перчатки. В руках нес трость с
золотым набалдашником. Гладко выбрит. Рот кривой. Лицо загоревшее. Один глаз
черный, другой зеленый. Один глаз выше другого. Брови черные. Словом -
иностранец.
Иностранец прошел мимо скамейки, на которой сидели поэт и редактор,
причем бросил на них косой беглый взгляд.
"Немец", - подумал Берлиоз.
"Англичанин, - подумал Бездомный. - Ишь, сволочь, и не жарко ему в
перчатках".
Иностранец, которому точно не было жарко, остановился и вдруг уселся на
соседней скамейке. Тут он окинул взглядом дома, окаймляющие Пруды, и видно
стало, что, во-первых, он видит это место впервые, а во-вторых, что оно его
заинтересовало.
Часть окон в верхних этажах пылала ослепительным пожаром, а в нижних
тем временем окна погружались в тихую предвечернюю темноту.
Меж тем с соседней скамейки потоком лилась речь Берлиоза.
- Нет ни одной восточной религии, в которой бог не родился бы от
непорочной девы. Разве в Египте Изида не родила Горуса? А Будда в Индии? Да,
наконец, в Греции Афина-Паллада - Аполлона? И я тебе советую...
Но тут Михаил Александрович прервал речь.
Иностранец вдруг поднялся со своей скамейки и направился к
собеседникам. Те поглядели на него изумленно.
- Извините меня, пожалуйста, что, не будучи представлен вам, позволил
себе подойти к вам, - заговорил иностранец с легким акцентом, - но предмет
вашей беседы ученой столь интересен...
Тут иностранец вежливо снял берет и друзьям ничего не оставалось, как
пожать иностранцу руку, с которой он очень умело сдернул перчатку.
"Скорее швед", - подумал Берлиоз.
"Поляк", - подумал Бездомный.
Нужно добавить, что на Бездомного иностранец с первых же слов произвел
отвратительное впечатление, а Берлиозу, наоборот, очень понравился.
- С великим интересом я услышал, что вы отрицаете существование Бога? -
сказал иностранец, усевшись рядом с Берлиозом. - Неужели вы атеисты?
- Да, мы атеисты, - ответил товарищ Берлиоз.
- Ах, ах, ах! - воскликнул неизвестный иностранец и так впился в
атеистов глазами, что тем даже стало неловко.
- Впрочем, в нашей стране это неудивительно, - вежливо объяснил
Берлиоз, - большинство нашего населения сознательно и давно уже перестало
верить сказкам о Боге. - Улыбнувшись, он прибавил: - Мы не встречаем
надобности в этой гипотезе.
- Это изумительно интересно! - воскликнул иностранец, - изумительно.
"Он и не швед", - подумал Берлиоз.