"Михаил Булгаков. Письма" - читать интересную книгу автора

данном в 1967 г. радиостанции "Родина", Е. С. Булгакова несколько иначе
изложила ход разговора Сталин - Булгаков: "... Сталин сказал: "Мы получили с
товарищами Ваше письмо, и вы будете иметь по нему благоприятный результат. -
Потом, помолчав, секунду, добавил: - Что, может быть, Вас правда отпустить
за границу, мы Вам очень надоели?"
Это был неожиданный вопрос. Но Михаил Афанасьевич быстро ответил: "Я
очень много думал над этим, и я понял, что русский писатель вне родины
существовать не может". Сталин сказал: "Я тоже так думаю. Ну, что же тогда,
поступите в театр? - "Да, я хотел бы". - "В какой же?" - "В Художественный.
Но меня не принимают там". Сталин сказал: "Вы подайте еще раз заявление. Я
думаю, что Вас примут". Через полчаса, наверное, раздался звонок из
Художественного театра. Михаила Афанасьевича пригласили на работу".
Отметим, что в интервью, в отличие от дневниковой записи, Булгаков в
разговоре не выглядит растерянным и на неожиданный вопрос собеседника
отвечает быстро. Нет и предложения о встрече. Вообще, эта версия разговора,
переданная Е. С. Булгаковой, оказывается гораздо ближе к рассказу Л. Е.
Белозерской, не противоречит этому рассказу ни в каких существенных деталях.
Что же касается вопроса о том, было ли отослано Сталину публикуемое здесь
письмо от 28 марта 1930 г. или какой-то иной текст, ответить с уверенностью
мы пока не можем. В нашем распоряжении имеется лишь авторизованная
машинописная копия письма (или оригинал, в случае, если оно все же не было
отправлено), подписанный Булгаковым первый экземпляр машинописи. Ни у одного
из адресатов, указанных Е. С. Булгаковой, экземпляры булгаковского письма до
сих пор не обнаружены. Это позволяет предположить, что письмо было отослано
лишь в одном экземпляре - Сталину. Но что какое-то письмо правительству в
марте 1930 г. было Булгаковым отправлено, не подлежит сомнению, поскольку в
письме К. С. Станиславскому от 6 августа 1930 г. драматург отмечает: "И в
письме моем к Правительству написано было так: "я прошусь в лучшую школу,
возглавляемую мастерами К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко".
Мое письмо было принято во внимание, и мне была дана возможность подать
заявление в Художественный Театр и быть зачисленным в него" (ОР ГБЛ, ф. 562,
к. 29, ед. хр. 34). Было ли письмо таким, каким мы его знаем сейчас, или,
как утверждает Л. Е. Белозерская, гораздо более коротким, но в нем
действительно содержалась просьба помочь в устройстве на работу в
Художественный театр. Е. С. Булгакова настаивала, что известное нам письмо
печаталось ею. Однако против этого говорит содержащаяся в тексте письма
просьба отпустить его автора за границу вместе с женой, Л. Е. Белозерской. В
случае удовлетворения этой просьбы связь с Еленой Сергеевной прервалась бы
навсегда. Если же письмо все же действительно писалось при участии Е. С.
Булгаковой, то логично предположить, что всерьез вопрос о выезде за границу
Булгаков тогда не рассматривал, а использовал подобную просьбу лишь как
своеобразный ход, призванный помочь осуществлению его желания работать в
Художественном театре.
О злоключениях писателя, связанных с получением заграничных паспортов,
о которых говорится в письме Сталину от 10 июня 1934 г., сохранился
подробный рассказ Е. С. Булгаковой: "Первая глава будущей книги путешествий
(отрывок "Был месяц май..." - Б. М., Б. С.) была написана (продиктована мне)
17 мая 1934 года сразу же после прихода домой в Нащокинский переулок из
АОМСа (Административного отдела Московского Совета), куда мы были вызваны
для получения заграничных паспортов, - после того, как Михаил Афанасьевич