"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Призрак" - читать интересную книгу автора

потеряли в критическую минуту ту энергию, которая одна могла спасти странную
музыку. В каждом театре нет недостатка в соперниках автора и нового актера;
враги бессильны, пока все идет хорошо, но становятся опасны с той минуты,
как малейший случай становится на пути успеха.
Послышался свист, одинокий, правда, но отсутствие заглушающих его
аплодисментов, казалось, предвещало, что приближается минута, когда
осуждение станет общим.
В эту критическую минуту Виола, королева сирен, вышла в первый раз из
своего морского грота. В ту минуту, как она вышла на авансцену, ее встретило
ледяное равнодушие публики, которое не рассеялось даже с появлением
особенной красоты; неблагосклонный ропот других актеров, ослепительный блеск
света и в тысячу раз более, чем все остальное, этот недавний свист, который
дошел до нее, - все это парализовало и подавило ее, и вместо величественной
королевы-сирены она превратилась в дрожащего ребенка и застыла, бледная и
немая, перед тысячами глаз, холодные и строгие взгляды которых остановились
на ней. В ту минуту, когда уже сознание ее таланта, казалось, изменило ей и
когда застенчивым взглядом она умоляла неподвижную толпу, она заметила в
одной ложе подле сцены лицо, которое разом и как бы чудом произвело на ее
душу действие, которое невозможно анализировать, но которое также нельзя
забыть. Это лицо пробудило в ней смутное воспоминание, беспрестанно
преследовавшее ее, как будто она его уже видела в одном из тех снов, которым
любила предаваться с самого детства. Она не могла оторвать своих глаз от
этих черт лица, и, по мере того как она вглядывалась в него, ледяной страх,
охвативший ее сперва, рассеялся, как туман перед солнцем. В глубоком блеске
этих глаз, которые встретились с ее глазами, было действительно столько
поощрения, столько ласкового и сострадательного удивления, столько вещей,
которые советовали, оживляли и укрепляли ее, что всякий человек, актер или
оратор, который когда-нибудь прочувствовал в присутствии огромной толпы
действие одного внимательного и дружелюбного взгляда, поймет внезапное
влияние, которое произвели на дебютантку взгляд и улыбка иностранца. Она все
еще смотрела, и ее сердце согревалось, когда иностранец наполовину поднялся,
как бы для того, чтобы напомнить публике чувства вежливости, которые она
должна была оказать молодой и прекрасной артистке; и как только прозвучал
его голос, вся зала ответила на него великодушным взрывом "браво", так как
незнакомец сам был замечательной личностью и его недавний приезд в Неаполь
занимал публику в той же мере, как и новая опера. Потом, когда аплодисменты
стихли, полился прелестный голос сирены, чистый, полный и звучный.
С этой минуты Виола позабыла все: толпу, успех, целый мир, за
исключением того фантастического мира, которого она была царицей.
Присутствие незнакомца, казалось, довершало эту иллюзию, которая похищает у
артиста сознание действительности. Она чувствовала, что этот чистый,
спокойный лоб, эти блестящие глаза внушали ей силу, до тех пор неизвестную;
и ей казалось, что его присутствие вдохновляло ее на такое мелодичное пение.
Когда все было кончено, когда она заметила своего отца и поняла его
радость, тогда только странное восхищение дало место более нежному
очарованию дочерней любви. Прежде чем уйти за кулисы, она невольно бросила
взгляд на ложу незнакомца; его спокойная и почти меланхолическая улыбка
глубоко проникла ей в душу, чтобы жить в ней.
Но перейдем к поздравлениям кардинала - виртуоза, чрезвычайно
изумленного открытием, что он и весь Неаполь с ним до тех пор ошибались