"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Призрак" - читать интересную книгу автора

национальных костюмах встретили Занони на пороге церемонными восточными
поклонами. Он приехал с ними из далеких стран, где, если верить слухам, он
жил в продолжение нескольких лет; но они не могли дать каких-либо сведений,
которые удовлетворили бы любопытство и подтвердили подозрения. Они говорили
только на своем родном языке.
За исключением этих служителей, его поистине царская свита состояла из
жителей города, сделавшихся благодаря его расточительной щедрости послушными
и скромными орудиями его воли.
Как в доме, так и в привычках хозяина не было ничего, что бы могло
подтвердить ходившие слухи. Он не был окружен, как рассказывали, воздушными,
сверхъестественными существами Альберта Великого и Леонардо да Винчи;
никакое бронзовое изображение, образец магической механики, не передавало
ему влияния светил. У него не было, для объяснения его богатства,
инструментов алхимика - ни тигля, ни металлов; он даже, казалось, и не
интересовался тайными науками, которые являлись источником высоких идей и
часто глубокого знания, которые были характерны для его разговоров. Ни одна
книга не занимала его в одиночестве; и если он когда-либо и черпал из них
свои познания, то теперь он читал лишь одну великую книгу природы, для всего
остального у него не было другого источника, кроме обширной, чудесной
памяти. Однако было одно исключение из этого общего правила.
В Риме, в Неаполе, всюду, где он жил, он выбирал в доме одну комнату и
запирал ее замком, едва ли большим, чем кольцо, но достаточным, чтобы не
поддаться усилиям самых искусных слесарей; по крайней мере один из его слуг,
подталкиваемый страшным любопытством, напрасно старался открыть его; и
несмотря на то что он выбрал для удовлетворения своего любопытства самую
благоприятную минуту, когда ни одна душа не могла его видеть... в самый
поздний час ночи... во время отсутствия Занони, однако суеверие или совесть
не позволили ему на другой день спросить объяснения, когда мажордом уволил
его от должности. Любопытный слуга утешал себя за неудачу тем, что
рассказывал свою собственную историю, весьма приукрашенную. Он говорил, что,
подходя к двери, почувствовал, как его схватили невидимые руки, старавшиеся
удержать его, и что в ту минуту, как он тронул замок, он был поражен как бы
параличом.
Один доктор, услыхавший этот рассказ, заметил, к величайшему
неудовольствию любителей чудесного, что, может быть, Занони ловко
пользовался электричеством.
Как бы то ни было, но в эту комнату, таким образом запертую, никогда и
никто не входил, кроме самого Занони.
Торжественный голос времени, раздавшийся на часах соседней церкви,
вывел наконец владельца дворца из глубокой задумчивости, похожей скорей на
транс, чем на размышление, в которую была погружена его душа.
- Еще одно зерно, упавшее с неизмеримой высоты, а между тем время не
прибавляет и не отнимает у бесконечности ни одного атома! Душа моя, светлое
существо! Зачем спускаешься ты из своей сферы? Зачем с высот вечного,
звездного, чуждого спокойствия бросаешься ты в густой туман мрачного
саркофага? Сколько времени, зная из тяжкого опыта, что все, что умирает,
может дать только исполненную грустью радость, оставалась ты удовлетворенною
твоим величественным одиночеством?
Пока он так размышлял, одна из птиц, которые первые приветствуют зарю,
громко запела, и пробужденная пением ее подруга отвечала звучными трелями.